При этом, Тимофей Дмитриевич работал на кандидатской должности в каком-то НИИ со множеством отделов, где начальниками числились родственники руководства СССР и прочих генералов. Большую часть своего времени он посвящал проверке кандидатских и докторских диссертаций этих самых товарищей. Естественно, в каждом таком труде он находил огромное количество ошибок и недочетов, всякий раз давая подробные комментарии и исправления. Со временем такой подход дал свои результаты — авторы стали отправлять на рецензию откровенно сырые работы, которые потом переписывали с учетом исправлений и отправляли ему-же повторно, иногда по несколько раз. Такое положение сильно расстраивало Тимофея Дмитриевича, но поделать с этим он ничего не мог.

Страна уверенно шла к коммунизму, и одному из партийных бонз вдруг приспичило стать академиком. В связи с этим, директор института попросил Тимофея Дмитриевича написать для "большого человека" докторскую в обмен на долгожданное повышение. Фактически отдать свою (тематика полностью совпадает), ведь она уже была почти готова — оставалось лишь провести несколько опытов, которые уже несколько лет тормозятся этим самым директором. Тимофей Дмитриевич согласился, даже срок сдачи работы обозначил ближе, чем требовалось. Более того, предложил дополнить примерами из зарубежной практики, для чего попросился на выставку/конгресс в составе делегации с директором и "большим человеком". Она проходила буквально за неделю до означенного срока.

Первый день конференции подошел к концу и Тимофей Дмитриевич со скромным портфелем, в котором вечно лежит Советский Энциклопедический Словарь, отпросился в один из местных музеев. Начальники его отпустили, поскольку сами собирались в ресторан, где он был явно лишним.

Таким вот образом Тимофей Дмитриевич сбежал из СССР. Скучный человек, который всем надоедал своими цитатами из энциклопедии, заменил листы в ней на диссертацию и результаты опытов, а между ними вклеил накопленную от шабашек валюту. Диссертацию пришлось продать, благо в загнивающем мире она была оценена гораздо дороже, и денег даже хватило на то, чтобы в 90-х вывезти некоторых родственников и помочь им обустроиться.

Приехали за два дня до отъезда, чтоб ознакомиться с жилищем. С собой взяли самую маленькую дочку. Девушки проходили легкий инструктаж типа "дом сдал — дом принял". Выясняли на какие "пипки" нажимать, чтобы было тепло, светло и не очень голодно. А так же — чем кормить собачек, кошечек и маленьких кроликов, их там было десятка полтора.

Самое юное поколение, состоящее из трех леди 4-6 лет, возилось возле клеток с кролями. Все кролики были серенькие, а один беленький. Вот к нему и было приковано основное внимание прекрасных фей. Клетки открывались сверху очень легко и когда взрослые спохватились, кролики были уже изрядно помяты, парочка драпанула, альбинос был "залюблен" больше всех. Вернув их в клетку и, в этот раз, навесив замочек, мы видели, что белый кроль совсем квелый. Он забился в угол, ни на что не реагировал и вскоре умер.

Начали осторожно готовить общественное мнение к исчезновению альбиноса. И не придумали ничего лучше, чем сказать, что положили его в больницу, лечить ножку. Наверное в той ситуации, побег крола был бы лучшим решением. После дневного сна они каждую минуту спрашивали про него, а ночью спать ложились уже под трехголосый рев девченок, которые немедленно хотели забрать кролика из больницы. Еле уложили, пообещав, что утром заберем болезного.

Семейный совет прошел на редкость быстро и дружно. Резюме — нужен белый кроль. Родственники отзванивали по деревням знакомым. Знакомым знакомых.

И вот наконец, в какой - то деревеньке, километров за сорок, нам пообещали белого кролика. Утречком по проселочным дорогам, чтоб не радовать гаишников, дыша промилями мы со свояком поехали добывать спокойствие семье. Нашли. Купили животину. Это был чудесный белый кролик, только возрастом немного постарше и, соответственно, размером.

Если оставшиеся серые собратья были размером с ладошку, то этот, хоть и детеныш, был раза в полтора больше. Выбора не было. Быстренько вспрыснули за его "светлое будущее", а женам по телефону надиктовали легенду — кроль был очень послушный, он очень хотел домой, хорошо кушал, ел много лекарств поэтому быстро выздоровел и вырос.

Боже, как неисповедимы пути твои.

Привезли. Девченки настороженно разглядывали, гладили. Сомнения может и присутствовали... , но ведь белый. Запустили в клетку. Серая ушастая братия в ужасе шарахнулась в угол. Наш белый здоровый "пахан" остался один возле кормушки. Ему было хорошо, это был его праздник. Целый день он или жрал, или гонял аборигенов. У них даже голос прорезался....

Спокойствие вернулось в дом. Мы затопили баньку, играли в нарды. Детишки или у клеток, или плескались в бассейне. Женщины пошли в поселок в магазин. Хорошо.

Тут, каким-то чувством соображаю, что не так что-то "в королевстве датском". Тихо. Зовем девченок — тишина. Заскакиваем в дом... сидят все трое на полу, а в середине выпотрошенная полностью домашняя аптека, далеко не маленького объема. Рассуждения у этой троицы были — мы сейчас быстренько станем большими (как кролик). И самыми сильными в садике (как кролик). Во пример а?

До сих пор холодно на спине, только от мысли, что они начали бы отведывать сие меню.

КОГДА У ВАС ДОМА МАЛЕНЬКИЕ ДЕТИ, В ДОМЕ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ ТИХО. КОТЫ ДОЛЖНЫ ОРАТЬ, ЧАШКИ РАЗБИВАТЬСЯ, ШАРИКИ ЛОПАТЬСЯ, ВОДА РАЗЛИВАТЬСЯ. И ТОГДА БУДЕТ ВАМ СЧАСТЬЕ. БОЙТЕСЬ ТИШИНЫ!!!

P. S. Я взрослый человек, но никогда не видел столь действенной силы примера...

А военкомат на отшибе. Маленький и деревянный.

А сортир — на улице. Скворешник в одно очко.

А на улице — минус двадцать.

А народу — человек сто.

К сортиру выстроилась очередь. Из тех, кто был уверен, что СМОЖЕТ. Кто знал, что — никак, нервно курил в сторонке. Кто-то с кем-то начал договариваться насчет "одолжиться говна" Мол, потом верну слихвой. "А ты нырни туда и черпай хоть ведром" — отбивались от шуток честные засранцы.

Кому-то первому пришла светлая мысль в голову. Отпинал снег. Ковырнул грунт. Отломал кусочек мороженой родной российской земли. И в коробочку.

Сдал. Свободен. Послезавтра — за результатом.

Ну, тут уж и все потянулись. Токо принимай. Взлохматили местность — как после артобстрелла.

Я тоже честно отнес и сдал свой кусочек нечернозема. Очень переживал: вдруг там, в грунте, какие коварные инфузории-туфельки заховались? Которые при обнаружении бдительным медперсоналом отразятся на моем священном долге?

Нифига! Не подвела земля русская! На послезавтра в числе прочих получил диагноз: яйца глист не обнаружены! Годен, короче.

Только потом, на построении, полковник, военком, сказал: — В анализах кала у призывника Егорова анализ обнаружил ЛИЧИНКУ МАЙСКОГО ЖУКА. Майский жук не принадлежит к классу человеческих паразитов. Поэтому с весенним призывом Егоров пойдет служить Родине. Но в личном деле мы этот факт обязательно отразим. Пусть в армии с его жопой разбираются. Отслеживают, так сказать, вылет.