Сегодня нам сложно представить тот колоссальный размах, который приобрела торговля страусиными перьями в конце XIX — начале ХХ века. Страусиные перья были символом роскоши и статуса. Килограмм лучших белых перьев стоил дороже золота. Когда в 1912 году затонул Титаник, среди наиболее оплакиваемых утерянных грузов была "партия страусиных перьев стоимостью 20 000 фунтов стерлингов".

Женщины украшали перьями свои шляпки. Перьями отделывали платья. Перья окрашивали в модные цвета сезона: розовый, голубой, фиолетовый, черный. Особенно популярны перья были в погребальном искусстве. Восемь огромных пучков страусиных перьев украшали катафалк президента Линкольна, а богатые викторианцы скорбели с черными венками из страусиных перьев на своих входных дверях.

Женские шляпки украшались не только страусиными перьями, но и перьями цапель, райских птиц, колибри. Иногда на одной шляпке размещались целые чучела птиц. С середины 1800-х годов для торговли модной одеждой было убито около 300 миллионов птиц. Мода на перья едва не привела к исчезновению многих видов птиц. В США это привело к созданию первых законов об охране птиц и появлению Национального Одюбоновского общества, занимающегося охраной природы и исследованиями в области орнитологии.

Южная Африка стала центром страусиного бума. Городок Оудсхорн превратился в "страусиную столицу мира". Местные фермеры строили роскошные особняки, которые называли "дворцами перьев". Страусиные перья были четвертой по стоимости статьей южноафриканского экспорта после золота, алмазов и шерсти. Прибыли доходили до 5000%. Появились целые династии торговцев перьями, которые контролировали рынок от ферм до модных домов Парижа и Лондона. Страусов начали массово разводить по всему миру — от Египта до Калифорнии.

Первая мировая война стала началом конца перьевой индустрии. Практичность военного времени сделала пышные шляпки неуместными. А появление автомобилей потребовало более практичных головных уборов. Высокие шляпы мешали садиться в машины. И к началу 1920-х годов практически все было кончено.

Сижу я дома, никого не трогаю, листаю новости в телефоне. Вдруг — дзынь — сообщение в Facebook Messenger от знакомой по марине.

Открываю: фото её мужа, снятое в аэропорту c подписью:

"Я скучаю по тебе, даже если ты уехал всего на 6 дней".

Я завис.

Начал анализировать:

Если это шутка, то какая-то очень тонкая.

Если ошибка — то вот кому-то в этот момент будет очень неловко.

Если намёк… то я уже начинаю думать про что-то недетское.

Пока я размышлял, телефон снова дзынь:

— "Ой, прости, это не тебе! "

В итоге я просто ответил:

— "Ничего, теперь я тоже скучаю. Хотя не знаю по кому".

И сидел ещё полчаса, размышляя, как одно фото может так запутать жизнь.

Сплавлялись мы на лодках по притоку Мезени.

И рабочий Валера как-то спрашивает: — Витя, а что такое матриархат?

Я как мог объяснил, но он всё равно не понял. И вот стали в деревне на несколько дней, пустую избушку сняли. Местные мужики сразу вычислили, что можно к геологам зайти, посидеть, выпить.

Вечером заваливают к нам трое. Как люди воспитанные, бутылку сразу не достают, а начинают светский разговор про виды на урожай картошки и пр. И только наконец содрали с бутылки "кепочку", как дверь распахивается, и баба — ядрёная такая, руки в боки:

— Ишь, расселся! А ну, марш домой!

Мужик, как в мультиках: Чпок — и его нету.

Те двое очень нервно хихикнули:

— Эк она его! — и не успели обратно бутылку достать, как ещё две красотки влетают:

— Ага, вот они! А ну, марш домой!

— Валера, — говорю, — видел?

— Видел.

— Вот это и есть матриархат!

— Теперь понял.

На площадке нашего этажа через дверь снимала квартиру молодая женщина с яркими чертами лица. Я лет 15 с ней здоровалась. А однажды из лифта вышли две АБСОЛЮТНО ИДЕНТИЧНЫЕ дамы. Оказалось, все эти годы в той квартире жили близнецы

Как я следила за школьниками, которые следили за кошкой, которая смотрела на голубя

Знаете, иногда я ловлю себя на мысли, что слишком много свободного времени провожу в наблюдениях за другими людьми. Особенно когда приходится торчать на остановке в ожидании трамвая. Вот и сегодня, в этот серый будний день, я оказалась в числе тех, кому нечем