с врачом, который его курирует, и тот подтвердил, что это правда.

Псевдошизофрения не опасна для окружающих. Напротив, довольно интересна.

Уникальным признаком болезни является необычная навязчивая идея. Больной совершенно уверен, что у него шизофрения, причем эта уверенность подкрепляется различными псевдосимптомами. Например, Валере кажется, что у него постоянные галлюцинации в виде нескольких определенных человеческих персонажей. С его слов, эти галлюцинации представляются реальными людьми, каждый имеет свой характер и свою историю отношений с Валерой.

Например, один из них — панк, который якобы регулярно приходит к моему соседу домой, чтобы "перекантоваться" и перехватить копейку-другую между рейсами на корабле (панк-матрос).

Валера немного рассказывал про разных других персонажей, довольно прикольно. Точно как в фильме "Веаutiful mind" (где математик Дж. Нэш имел трех постоянных "друзей", если мне памяти не изменяет).

Но, повторяю, речь идет не о шизофрении, а псевдошизофрении. Если "обычному" шизофренику его галлюцинации кажутся реальными, то Валере они кажутся именно галлюцинациями. И он взаимодействует с ними, понимая это, и поэтому относится к общению с персонажами как к игре, развлечению.

Мне трудно это до конца представить, хотя объяснение очень понятное. Т. е. Валера осознает и воспринимает своих "друзей" как что-то, что существует только в его "больном" мозгу. В кавычках, потому что эта идея о болезни мозга — лично Валерина навязчивая идея. Мозг у него действительно болен, но не шизофренией, как Валера думает (когда голоса в голове или люди кажутся реальными), а псевдошизофренией (когда кажется, будто в голове есть голоса и другие галлюцинации, но они осознаются именно галлюцинациями).

Врачи пытаются убедить Валеру, что у него не шизофрения, а псевдо: мол, если бы у тебя была шизофрения, то ты бы принимал галлюцинации за реальность как все шизофреники. Но поскольку ты осознаешь, что это тебе только кажется, значит ты не шизофреник. Однако эти доводы на Валеру не действуют. Вообще-то по-моему фраза "ты осознаешь, что это тебе только кажется" не верна. Валера не осознает, что ему это кажется, а ошибочно полагает, ведь на самом деле ему это не кажется, т. е. на самом деле у него нет галюцинаций. В общем, я уже запутался.

Еще прикольные бывают у него другие "навязчивые идеи". Как то (уже после того, как Валера меня посвятил в свою ситуацию) он меня встречает и говорит:

— У меня навязчивая идея новая появилась — надо у нас на крыше светофор поставить. Чтобы сразу на всех перекрестках вокруг водители видели один и тот же светофор и ездили синхронно, тогда будет больше порядка и меньше пробок. Дурацкая идея, — это мне сам Валера говорит — но такая навязчивая, что иногда думаю, может действительно для прикола поставить (и смеется).

Дурдом. Если быть точным, он не говорит "для прикола", у него другая лексика (Валере 55 лет), но этот оборот хорошо соответствует тому, что Валера сказал. Т. е. в отличие от шизофреника он не считает, что на самом деле так надо делать, а напротив думает, что это идиотская идея, продукт деятельности его больного мозга.

И болезнь эта такая редкая, что практически не изучена. Встречается буквально один случай на 100 миллионов (так что мне с соседом повезло.

Поэтому чтобы изучать Валеру, время от времени приезжают ученые-психиаторы. Некоторые из них мировой величины. Например, один профессор — немец, который еще во вторую мировую против нас воевал.

Но не зверь какой-нибудь, он врачем был. Поэтому он русский знает, без переводчика с Валерой общается. Живет уже две недели в гостинице неподалеку. Сам я его не видел, о нем мне Валера рассказывал. И еще они привезли и установили в номер к тому немцу какое-то оборудование на миллион евро, поэтому пришлось усиливать систему безопасности всего отеля. Были и другие, что приезжали изучать валерин случай. Он, например, рассказывал, что приезжал частным образом один миллионер, не великий ученый, но богатый, поэтому мог себе позволить. Деньги Валере платил. И чем был примечателен — в космос слетал, один из немногих "космических туристов". Фамилию правда уже не вспомню, хотя было когда-то в новостях. В общем, весело. А со мной Валера пока бесплатно общается.

Ему не раз предлагали уехать в Европу, чтобы изучать его там на месте, делали заманчивые предложения. Но Валера отказывался быть "подоптным кроликом". Из чувства ответственности, мол, здесь я нужнее, на кого я свой участок оставлю. Он сантехником работает, наш ЖЭС обслуживает.

И это не позерство, Валеру было бы трудно кем-то заменить. Он сантехник

"от бога". И человек каких поискать. Лишней копейки не возьмет. И сложные технические ситуации иногда решает очень изобретательно.

Помню, канализация в нашем стояке забилась, непонятно чем. Валера по вызову пришел, и какая-то немыслимая интуиция подсказала ему, что нельзя трубу обычным способом прочищать. Он подошел к унитазу, просунул руку в сливное отверстие (а руки у него гибкие, вытягиваются и изгибаются в разных местах) и начал там что-то искать. Потом медленно и очень аккуратно вытащил руку, смотрю — держит пушистого котенка. Наверное, через крышу провалился в трубу. Сразу видно, небычный котенок. Такого бы зоологам отдать — озолотят. Но Валера не из тех, кто на этом захочет нагреть руки. Ни секунды не сомневаясь, он подошел к окну, открыл его, и выставил в окно ладонь, на которой сидел котенок. Тот уже отошел от шока, потянулся, расправил перепонки между лапками и, прыгнув, очень быстро ими начал махать. Я смотрел на Валеру, как он провожал взглядом котенка, медленно набирающего высоту, и думал: вот это добрейшей души человек!

Но в последнее время или уже годы, наушники лежат нетронуты.

Не могу я всё это слушать, что кругом творится, это не мой мир.

И скажу больше — в этом мире меня не должно было быть.

Вот так.

Летом 2019-го врач кардиолог, после очередного осмотра и прослушивания моей грудины, взялся за телефон:

— "Ну что, я договариваюсь с клиникой о дате? Теперь ты уже не скажешь, мол, потом, позже. Потом уже не будет! "

Я соглашаюсь.

И вдруг сразу, эти оставшиеся 3 недели до назначенной операции стали для меня тягучими.

Пропускная способность сердечного клапана аорты упала до последней степени и ещё хуже. Я уже и передвигаться мог не дальше балкона. Мне даже привиделось во сне, как душа моя отделилась от бренного тела и блаженно понеслась ввысь.

И вот во сне, отчётливо, присоединяюсь я к световому потоку непрерывного наслаждения и лёгкости.

Но вся моя бесценная жизнь, с моими переживаниями, накопленными эмоциями, вот это вот всё драгоценное моё, с ещё не высказанными желаниями, должно остаться внизу. В потоке света хоть и хорошо очень, но моё личное никому не надо. Там всё общее.

И вот так невыносимо жалко стало мне моего мирка, лично пережитого, что несущийся поток света, поразмыслив секунду, выбрасывает меня назад на землю и я просыпаюсь.

В боль и страх, но я могу жить и осознавать себя.

Совершенно обалдевши от такого вещего сна, я стал собираться на плаху, т. е. под нож хирурга.

Как раз открылся последний отрезок автобана, который строился 30 лет и сын отвозит меня в клинику и пробует скорость за 200. Символично.

Я это просто фиксирую, чувств нет.

И вот настал тот день.

Уже в пять утра пришли и зашелестели две женщины, приглушив свет, чтобы не сильно тревожить соседей по палате. Пробежались по мне бритвенными станками, хотя я накануне, как мог сам побрился. Потом в дверь душа дали мне в ладонь дез. шампунь и я вымытый как никогда, ни к чему не прикасаясь, в чём мать родила, прошёл и лёг на застланную кровать. Пакет с бельём, личными вещами и телефоном был прикреплён к койке и меня покатили. По длинным коридорам в операционный зал.

Я был абсолютно спокоен, хотя в роли медикаментов была только хорошая, доверительная беседа с анестезиологом накануне.

Аппетит приходит во время еды, а мужество во время боя.

Вроде надо бы как-то к Богу обратиться, жена всегда говорит — проси и тебе воздастся что просишь, только надо этого очень сильно захотеть.

Это был понедельник.

А в среду мою кровать вытолкали из "просыпальной" комнаты прямо в руки девчушки, которая потом, ловко поворачивая туда-сюда, вытерла мокрыми полотенцами моё бесчувственное тело, покрытое всё без остатка оранжевой мазью. И это при том, что из меня пучками торчали шланги и кабели.

Она подала мне пакет, я вытащил телефон, включил, написал жене OK и силы мои на этом закончились.

Ещё подумал, что надо обязательно поблагодарить персонал, я чувствовал себя обязанным и это было первое чувство, что я запомнил.

И началось моё вхождение в жизнь, да ещё и со встречным ветром и неожиданными препятствиями. Нежданными.

Отряд не заметил потери бойца, колонны сомкнулись и своё место в этом мире, ставшим чужим, мне пришлось выгрызать зубами. Которые тоже распрощались со мной.

Ещё в больнице, сидя на телефоне, я узнаЮ, что присоединился к потоку света мой близкий друг-одноклассник. Именно в тот день, когда я лежал в операционной.

Так вот оно как звучит, дружба навеки!

Тут начинается заваруха с коронавирусом. Потом заставка меняется на военную историю. ИстерИю, конечно.

Это всё — не моё.

Пучком мокрых осенних листьев в лицо, я получаю каждый день явные знаки того, что дальнейшее моё пребывание в этом мире не было запрограммировано. Особенно изумился я, когда подсчитал случайно (и мысли не было), что мой последний любимый внук был зачат, с наивысшей долей вероятности, в те дни, когда я лежал под наркозом.

Моя душа должна была достаться ему?

Бог снова дал мне шанс.

Да, такое бывает, не у одного меня. Мы много дискутировали, пока однажды я не услышал неразборчиво замечание жены на эту тему.

— "Ты что-то сказала? ", переспросил я, посмотрел на жену и слегка ошалел.

Её, обычно смеющиеся глаза, были серьёзны.

— "Это я тебя отмолила".

На что не вполне трезвый эскулап заявил, что проблем нет, сейчас срежу и всё. Друг испугался явного хирургического вмешательства и начал отказываться. Но доктор начал настаивать и уговаривать своего друга. Через некоторое время был достигнут компромисс, что бородавку срежут, но только под общим наркозом. Зачем пьяным друзьям анестезиолог? Пошли в кабинет, друг лёг на кушетку, доктор надел ему маску, и вдруг у "пациента" остановилось сердце. Была поднята "по тревоге" бригада младшего медперсонала, которая в этот вечер трезвостью не отличалась, начали делать другу искусственное дыхание, не помогает, все в мыле. Доктор посылает двух медбратьев привезти дефибриллятор, (прибор громоздкий и тяжёлый). На одном из поворотов (ну очень торопились), эта штука падает на пол и разбивается вдребезги. В больничке есть ещё один дефибриллятор, но стационарный. На эти же носилки грузят пациента и бегом несут к аппарату, но на том же самом повороте каталка переворачивается. Друг, падая с неё, ломает ногу. Всё-таки довезли до аппарата, завели сердце. Начали накладывать гипс на ногу и рёбра (сломали три ребра, когда делали искусственное дыхание). Друг очнулся от наркоза утром, на больничной койке, в корсете, нога на растяжке, и видит на незагипсованном участке ноги свою бородавку.