Наши дети

Написать это сподвигла история некоего олдскула как он боролся с глупым совком, внедряя шариковые ручки путем ощипывания соседских гусей. И сим победиши.

Глупые учителя, дескать, заявляли, что шариковые ручки портят почерк, потому их и запрещали. Казалось бы, зачем ученикам красиво писать?

На это стоит заметить следующее. В Советском Союзе до конца 60-х годов существовал такой предмет как "Чистописание". В некоторых школах он продержался до середины 70-х, но похоронило его именно распространение шариковых ручек.

А в глупой и отсталой Японии каллиграфию изучают до сих пор. Она входит в обязательную программу младших классов. Обучение включает изучение "четырёх драгоценностей кабинета": кисть, тушь, чернильница, бумага, затем переходят к правильного владения кистью, пропорций иероглифов, а также стилей письма, начиная с чёткого кайсё (устав) и переходя к более плавным гёсё (полукурсив) и сосё (курсив).

Глупые японцы считают перо подобием меча На уроках детей учат правильно держать кисть (по аналогии с самурайским мечом), соблюдать баланс между линиями и пустотой иероглифов.

А все потому, что каллиграфия в японских школах рассматривается не столько как обучение письму, а скорее как искусство, помогающее заметить красоту линий и ощутить гармонию в балансе между элементами знака. Этот так называемый "путь письма", помогает ученикам развивать эстетическое восприятие и сохранять культурные традиции.

Вот так... А сколько детей в школах сейчас умеют писать красиво?

У нас в отделе работают два практиканта. Обычно они ведут себя скромно, сидят тихо за ноутбуками и делают вид, что пишут важные отчёты. Но однажды клиент отменил встречу, и я вернулся в офис почти на час раньше.

Открываю дверь — и глазам не верю. Практиканты разогнались по коридору на креслах-колёсиках и несутся навстречу друг другу. В руках у них метлы, которыми они машут, будто это копья. Один, размахивая, кричит:

— За королевство бухгалтерии!

А второй, не уступая в серьёзности, отвечает:

— Во имя священного дырокола!

Я стою, смотрю на это представление и кашляю, чтобы обозначить своё присутствие. Они замирают, поворачиваются ко мне… и совершенно серьёзно предлагают:

— Хотите третье кресло?

Сижу я на экзамене, сердце колотится так, будто это финал чемпионата мира. В голове каша, и тут я решаюсь воспользоваться шпаргалкой, которую готовил всю ночь. Аккуратно достаю её из рукава, думаю: “Ну, сейчас-то точно всё получится”.

Но не успел я списать и пару строчек, как преподаватель подходит ко мне и строго говорит:

— А это что у нас?

Я весь покраснел, руки затряслись. В голове уже мелькали картины отчисления и звонка родителям. Но вдруг преподаватель неожиданно улыбнулся:

— Молодец, подготовился! В следующий раз готовься так же, только в голову, а не на бумагу.

Он забрал шпаргалку, но дал мне возможность пересдать устно прямо на месте. Я собрался, ответил на вопросы и всё же получил свою заслуженную оценку. В итоге экзамен закончился благополучно, а шпаргалки я с тех пор больше не делал...

Мыло пьяного студента:

Тема: mr Martin

"Просто хочу сказать, что вы — охрененный мужик, и извините, что вы лысый. Лол.

Если хотите, могу познакомить вас с девушкой, которая вернёт вам волосы и будет держать вас “в тонусе”.

А ещё хотел попросить отсрочку по курсовой. Я сейчас в хлам и завтра буду при смерти.

Люблю вас, увидимся в понедельник.

Патрик Дэвидсон.

Отправлено с iPhone. "

Ответ преподавателя:

"Патрик,

Похоже, у тебя была отличная ночь. Я продлю срок сдачи твоей работы до среды, 23:59.

Спасибо за заботу о моей лысине. Моей жене она нравится, а зарплаты мне всё равно не хватает на пересадку волос.

Кстати… Что ты там пил вчера? В следующий раз, когда напишешь мне письмо пьяным, приложи хотя бы бутылку — чтобы я мог забыть, что это всё прочитал.

Мистер Мартин"

Она была школьным учителем почти всю свою жизнь. Сначала это казалось ей временной дорогой — "поработаю немного, а там видно будет". Но годы складывались один за другим, и класс за классом проходил через её руки.

Каждое утро она приходила в школу раньше всех, ставила на стол кружку с чаем и проверяла тетради. Для учеников она была строгой, но справедливой. Они знали: если допустишь ошибку, услышишь замечание, но вместе с ним — подсказку, как исправить.

Со временем ученики начали возвращаться — уже взрослыми, с благодарностью. Кто-то приносил цветы, кто-то просто говорил: "Если бы не вы, я бы не поступил". И эти слова грели сильнее любых наград.

Жизнь её не была лёгкой: поздние вечера за журналами, редкие отпуска, заботы о семье. Но она верила, что её работа имеет смысл.

Когда она выходила из школы после последнего звонка, видела, как дети смеются и бегут домой, и думала: "Вот оно — настоящее. Пусть мир меняется, но учитель всегда нужен".

Спасибо, дорогая Вера Петровна.