ФАЛЬШЬ-АТАКА

Увидел в телепрограмме анонс фильма про военных подводников, и вспомнился старый знакомый моего отца Сергей Васильевич, капитан первого ранга, командовавший в Великую Отечественную подлодкой типа "С" на Черном море. Когда-то давно, при Советской власти, у него даже книга об этом вышла, но в нее не вошел эпизод, рассказанный как-то капитаном за столом в очередной День Победы. Вообще в войну было много неоднозначных случаев, которые вышестоящее командование могло оценить высокой боевой наградой, а могло – трибуналом, иногда просто в зависимости от своего настроения. Этот эпизод как раз такого рода.

В первые месяцы войны "эска" занималась своим обычным делом – рыскала по морю в поисках транспортов противника и пыталась их топить. Изредка атаковала вражеские корабли непосредственно в портах. Однако, когда немцам удалось после сухопутного наступления блокировать Севастополь, основной задачей для черноморских подлодок стал подвоз боеприпасов и продовольствия в осажденный город. Водоизмещение субмарин было небольшим, и, чтобы побольше увезти груза и облегчить их вес, с лодок снимали все вооружение и сводили экипаж к минимуму. Из Севастополя же вывозили раненых и гражданских.

Немцы, конечно, пронюхали об этих рейдах, и вскоре их минные заградители в сопровождении сторожевых кораблей стали активно минировать вход в

Севастопольскую бухту, чем сильно досаждали нашим подводникам. С той поры минные заградители являлись их главными врагами.

И вот в очередной раз подлодка Сергея Васильевича с большими приключениями прорвалась сквозь минные ловушки и разгрузилась на севастопольском причале. Однако, в обратный путь ее загружать людьми не стали – приказали быстро возвращаться на базу и подвезти очередную партию боеприпасов. Возвращаясь, "эска" вновь с превеликим трудом проскочила сквозь минные заграждения, и тут же экипаж обнаружил вражеский корабль, который спокойненько, без охраны сторожевиков, расставлял мины у входа в бухту. А бояться немцам особо и нечего было – их давно никто не атаковал: ни с воздуха, ни с моря.

Эта картина буквально взбесила Сергея Васильевича, но сделать он ничего не мог – с лодки было снято всякое вооружение. "Попугать, что ли, этих гадов", — пришло ему в голову. То, что он задумал, начальство могло капитану не простить – осажденный город ждал боеприпасов, а тут какая ни на есть, но потеря времени, к тому же подлодка себя обнаруживала и могла быть атакована после того, как немецкий корабль позовет на помощь авиацию или быстроходный крейсер с глубинными бомбами. Но ненависть не только к врагу вообще, а именно к минным заградителям затмила доводы рассудка, к тому же пассажиров на борту не имелось, и в случае чего моряки рисковали только собственными жизнями…

Капитан приказал подняться на поверхность, причем так, чтобы был виден не только перископ, но и рубка. После чего субмарина произвела фальшь-атаку — маневр, имитирующий торпедное нападение.

Журналисты любят такой газетный штамп – "эффект разорвавшейся бомбы". Но тут он очень точно отражает впечатление, которое произвела на немцев эта фальшь-атака. Они уже забыли, когда на них нападала субмарина (а может, такого с ними вообще никогда не случалось), и на заградителе началась настоящая паника – только этим можно объяснить последующие действия немецкого экипажа. Фрицы как раз спускали на воду очередную мину и в результате своего крайне нервного маневра на нее же и налетели. Через несколько минут все было кончено – вражеский корабль ушел на дно, даже не успев спустить на воду спасательные шлюпки.

"Эска" благополучно вернулась на базу, и Сергей Васильевич, как и положено, сообщил о гибели немецкого заградителя на собственной мине. Но о том, что этому предшествовало, умолчал. От греха подальше.

Эту историю мне рассказал мой друг. Произошло это во время его службы в армии. Представьте стоит дежурный на КПП, в это время подходит пожилая супружеская пара, по виду откуда то из Средней Азии и спрашивают "

А где тут у вас танковая часть, у нас сын танкистом служит?" Дежурный вежливо отвечает, что поблизости никакой танковой части нет. Женщина говорит как так мол нет сын у них танкист писал, что служит здесь.

Дежурный повторяет свой прежний ответ добавив, что служит уже второй год и точно знает, что никаких танкистов поблизости нет. Тогда женщина приводит свой последний аргумент, показывает фото своего сына из армии.

У дежурного была истерика, на фото с горделивой осанкой запечатлен этот "танкист" высунувшийся по пояс из канализационного люка и держащий крышку перед собой.

Мать нас с отцом бросила, когда мне было 9 лет. Папа всё моё детство работал на двух работах, при этом успевал заниматься со мной уроками и гулять. Он всегда старался, чтобы у меня было всё лучшее, хотя я не была капризным ребёнком, а на моем выпускном он вообще расплакался.

Папа два года назад вышел на пенсию, а я вышла замуж. Ещё в детстве он часто говорил, что мечтает съездить на Байкал, и мы обязательно как-нибудь с ним это сделаем (живём в Московской области), но по разным причинам не задалось.

Прошлым летом я всё-таки решилась: сказала мужу, что хотела бы на машине устроить путешествие для папы. Супруг идею подхватил и тоже ей загорелся.

Мы ехали через всю страну, пели песни, рассказывали истории друг другу и смеялись. А приехав к озеру, я услышала от отца: "Спасибо, что вы у меня есть", — и второй раз в жизни увидела, как он плачет.

Шла однажды из больницы, температура, кашель и прочее. Оставалось минут 10 ходьбы до дома, и начался жуткий ливень. Я побежала домой. Только подхожу к подъезду, и какая-то шкура на иномарке окатывает меня водой. Я, долго не думая, побежала за машиной, постучалась в окно и руками начала брать воду из лужи и швырять в неё. Это стоило того! Чувство удовлетворённости получила на месяц вперёд.

Дело было на майские праздники.

Мы с семьей — жена, дочь пяти лет и я собрались навестить родителей жены, благо было четыре дня выходных.

По приезду, нас уже ждала готовая баня, которая была очень кстати после шести-часовой дороги. Решили идти всей семьей, и мне пришлось изменить обычному купальному костюму, надев плавки, дабы не шокировать ребенка.

Жене с дочерью жертвовать своими привычками не пришлось.

В бане, оценив обстановку и разницу в купальных нарядах, дочь предложила: "Пап, снимай трусы". Я возразил в том духе, что ничего страшного, я так помоюсь.

Пауза, несколько секунд... В голосе появляется небольшая небрежность

(типа "да ладно, ты че") и чуть больше требовательности: "Пап, да снимай ты трусы". Я отшучиваюсь.

На этот раз пауза длиться еще чуть дольше, а в голосе появляются чуть примирительные нотки — и, наконец — "Пап, да снимай трусы, МЫ НЕ БУДЕМ СМЕЯТЬСЯ!".