Наши лучшие люди все ближе к гениям!
Дистанция между ними сокращается невиданными темпами.
Еще совсем недавно я, осколок 19 века, трепетно называл великого композитора "Петр Ильич", глядя на него запрокинутой головой, слушая его музыку всем сознанием и бессознательно, упиваясь дивными звуками…
Теперь можно было бы фамильярно потрепать классика то ли по плечу, то ли за бороду, снисходительно сообщить ему, что он склепал недурной музон, и что нет ему дороги в будущее, потому что сегодняшние таланты так глубоко освоили две (а некоторые даже три) ноты, что протиснуться среди них ему точно не судьба.
Оказывается, именовать таланты и гении прошлого "по отчеству" — это полный отстой. Тем более, что никто за них не постоит и не заступится.
А так можно без минимальных усилий приблизиться что к Чайковскому, что к Рахманинову, что к Феде Достоевскому.
Пример тому подают пропагандисты культуры на ТВ, да и не только там.
Ничтоже сумняшеся они столь близко нечувствительно подкрадываются к гениям человечества, что перестаешь различать – где великие из прошлого, а где "колоссы культуры и воспитания" из сегодняшнего. Буквально близнецы.
Остается примитивно надеяться, что про "этих" скоро забудут, несмотря на хапнутые ими деньги, а Бетховены, Листы, Шопены, Родены, Ван Гоги и иже с ними из настоящей, ценимой, неуничтожимой истории человечества все же не выпадут…
Надежда иллюзорно теплится.
Основа ей – не только старички в пиджаках и старушки в элегантных до сих пор блузках середины прошлого века, но и молодые люди в привычных уже элегантных брючных костюмах без дыр на коленках, с интересом заполняющие филармонии.
Многие из них замечены, естественно, и на шумных концертах супер-звезд масс-культуры, основное достоинство которых крепко стоит на устойчивом электронном ритме и намеренно оголенных деталях человеческого тела.
Всему – свое.
А мне никогда не сравниться с напором агрессивного невежества, которое даже в моих заметках видит посягательство на его право навязывать мне даже не свое – чужое – представление о ценностях. Представление, нужное исключительно для того, чтобы кто-то на этом примитиве делал огромные деньги.
Потому-то поток низкопробщины, сильный как ураган дождя и смерчей, использующий низменную энергию простейших эмоций и потребностей, обязательно сметет все, что накопило человечество…
Если в этом человечестве не найдется малое сообщество активных, неустрашимых, последовательных хранителей его достижений…
| Новые истории от читателей |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Беретта, как и Кольт и Калашников — достаточно хорошо известное имя.
Фирме уже, почитай, как пять веков, старейшая оружейная компания мира, до сих пор — владеет ею всё та же семья. Возможно, что и старейшая частная компания.
Охотничьи ружья и винтовки, пистолеты и револьверы, карабины, одежда для охоты — вот что
Любите ли вы ГАИ так, как люблю её я. Почти цитата. Да отношения с ними у меня вообщем-то хорошие. У меня нет машины, но есть "шоссер". Это такой легкий спортивный велосипед с гнутым рулем, узкими колесами и контактными педалями. На трассе на нем — кайф, в городе — неудобно, мягко говоря. В один славный день я проехал 100 км и осталось мне проехать
Вечером, возвращаясь с работы, села в автобус, на этой же остановке зашла группа людей. И тут я вижу, как мужик вытаскивает свою руку из сумки стоящей рядом девушки. Вспомнила, как мама учила: "Молчи, а то мало ли! "Стою, молчу, смотрю на него в упор. Моя остановка, он к девчонке прижимается, протискиваюсь к выходу, и тут меня прорывает, решила исполнить свой гражданский долг, ору на весь салон: "Девушка, осторожней, сумка! "Выхожу, а эта шобла следом высыпала! Он на меня идет, а я так испугалась, что орать как идиотка стала всю остановку: "Пошел вон, щипач! " — и все такое. Благо, час пик. Ну про обещание мне горло перерезать я молчу. Поняла, что идти в сторону дома вообще не вариант. Пошла в сторону отделения полиции, они отстали. Хорошо, проходящие мимо мужчины проводили до дома. Муж орал на меня, что дура! Да, сама знаю! Теперь боюсь даже на улицу выйти. А ведь всего-то хотела девчонке помочь!
В незапамятные еще советские годы я работал начальником отдела кадров нашей Кишиневской фабрики "Зориле". Мы выпускали обувь. И вот, один наш работник, Фима Раухвергер, основал кружок по изучению иврита. Кружок подпольный, потому что учебники им присылали сионисты по своим еврейско-шпионским каналам.
Короче, к нам поступил сигнал из КГБ, директор созвал совещание. На совещании присутствовал Ион Ионович, секретарь горкома партии.
— Что вы можете сказать об этом отщепенце? – спросил меня Ион Ионович.
— Если по документам, — сказал я. – То только хорошее. Три рацпредложения, всегда премиальные.
Секретарь горкома посмотрел на меня с сожалением.
— Эээээ, — протянул он. – Да вы на кадрах случайный человек...
В общем, мне пришлось уйти по собственному желанию. Так это называется. И через полгода я оказался в Израиле.
Ольшевский Вадим