него на службе два юриста. Они же секретари и охранники его кабинета.

Крепкие два парня.

(Он постоянно с кем-то судился).

Пробиться к нему на прием, чтобы доказать что он неправ, после того как он нас уволил, дело было дохлым.

Но так случилось, что у меня на руках оказался Договор с ним, как с Генеральным директором его фирмы, на выполнение ряда работ по его же просьбе.

По бумагам выходило, что его кампания заключила договор со мной, Директором его фирмы, и одновременно как с ЧП (частный предприниматель, ) на предмет изготовления нескольких строительных вагончиков из своего, (т. е. моего), материала.

И Акт выполненых работ подтверждал — всё исполнено. Оставалось перечислить деньги на мой счет как исполнителю.

Что не было исполнено.

(Печать его кампании и его подпись как Генерального, на всех документах присутствовали).

Договор по деньгам был составлен на сумму в 6 кило зелени, если пересчитать наши те тугрики на нормальные деньги. Деньги по тем временам приличные.

Я, конечно, ничего не делал, но бумаги перед кидком-увольнением оказались в руках у меня.

Причем оба экземпляра — его, и мой.

(Как потом выяснилось, он так уходил от налогового бремени).

Прошла пара-тройка месяцев.

Я был уже Директором другой строительной фирмы, про тот кидок почти забыл, но осадочек остался.

Когда однажды, делая чистку старых бумаг, которые собирался уже выкинуть, показал их своей новой бухгалтерше...

................

Мой секретарь через его секретаря договорились с ним о встрече — встречи двух Директоров в его кабинете.

Пришли вдвоем — я, Директор строительной фирмы, и мой Бухгалтер — статная шикарная женщина двухметрового роста.

Когда мы вошли к нему в кабинет, я заметил, что на нем нет лица.

Всё происходило молча.

Мой Бухгалтер положила перед ним на стол мой пакет документов.

Через несколько секунд вопрос был решен в мою пользу.

Выплата зарплаты за несколько месяцев, а сумма по тем временам была приличная, решился очень оперативно.

Переплатил он, правда, по моим расчетам, но то за нанесенную мне моральную травму.

Так я посчитал.

Потом мы с ним ещё некоторое время работали уже как директора.

Он конечно сволочь — нельзя рабочих и сотрудников, которые тебя кормят, кидать на зарплате.

Последнее это дело.

Такой мерзости я себе никогда не позволял.

Но иногда приходилось работать и с такими.

"Бизнес есть бизнес. Ничего личного".

* * *

я, на глазах у представителей правохранительных органов, которые присутствовали там совсем по другому делу, обнаружил 19 охотничьих партронов.

Я ничего не знал про эти патроны, правохранительные органы мне поверили, потому что явились они по взаимной договоренности в согласованное время, и если бы я знал про патроны, то я легко мог бы их куда-нибудь убрать.

Если бы я их обнаружил без свидетелей, я бы собрал их в водопроницаемый мешок, поехал бы на дачу и там закопал в глубокой яме в самом мокром месте, чтобы они там быстро пришли в негодность.

Потому что я никогда не был охотником и не знаю никаких там правил хранения и всего такого прочего, но точно знаю, что незаконное хранение чревато, вплоть до уголовного наказания.

Но раз есть свидетели — пришлось отнести их в ближайший опорный пункт полиции и сдать установленным порядком.

Действительно, меня ни посадили и не оштрафовали, а даже наоборот, я получил право на денежную выплату.

Попробуйте угадать, сколько же мне причиталось?

Немного меньше 8 рублей за один патрон. За 19 патронов — примерно 150 рублей. Это было почти столько же, сколько бы я потратил на дорогу туда-обратно в контору, которая выдала бы распоряжение в банк выдать мне эти деньги.

десять процентов практически неразрешимы.

— Значит надо подождать, – предположил сын. – Если девяносто процентов проблем решаются сами, то и остальные десять тоже со временем разрешатся.

— Или породят новые девяносто процентов, – возразил я.

— Пап, — не отставал сын, — ну расскажи! Может тот случай, когда за вами сомалийские пираты гнались? Или, когда у вас пожар в трюме был? Хотя нет, наверняка отказ рулевой машины во время шторма в Бискайском заливе. Вас тогда бортом к волне развернуло и груз с сельхозтехникой на накатной палубе с креплений сорвало.

— Да! — соглашаюсь я, – Ситуация была аварийной. Но нет.

— А что тогда? – не унимается сын.

Стало понятно, что он не отстанет. Пришлось рассказать.

— Самый сложный случай в море у меня был, когда на ходовом мостике сломалась кофемашина.

— Кофеварка? – изумился сын.

— Да. Но это была не совсем обычная кофеварка! Элитарная кофемашина, которая досталась нам от сменного экипажа! Шедевр промышленного дизайна с полной автоматизацией всех процессов, функцией персонализации и даже возможностью создания собственных рецептов. Кофе от неё был просто превосходный! Ходовой мостик превратился в проходной двор. Кофемашина работала круглосуточно. Её просто не выключали: ведь вахта меняется каждые четыре часа без праздников и выходных.

Но однажды, на стоянке в порту, третий помощник Толик выключил кофеварку и всё: больше включить её не удалось. Выяснилось, что пить ту теплую бурду, которая просачивается через бумажный фильтр в пластиковую колбу штатной кофеварки, решительно невозможно. Пришлось вызвать к трапу судна такси и рвануть в центр города, в фирменный магазин. Там, к нашему счастью, была точно такая же модель, как и у нас! Сломанную же кофемашину пообещали отремонтировать к нашему следующему заходу в порт.

А утром мне позвонили из головного офиса компании и сказали примерно так: "Вы там что, совсем уже за полгода охренели?! Аристократами Атлантики себя почувствовали?! Атлантиду, может, увидели и вас всех там возвели в графское достоинство подводного царства и обязали пить кофе круглосуточно?! Что за массовое безумие на вверенном вам судне?! Покупать кофеварки по восемь тысяч евро за штуку! Да и ещё за счет судовладельца! "

Пришлось пообещать, что мы больше так не будем.

И тут случилось страшное: на мостик валом пошли просители: и по одному и целыми группами.

Всех интересовал только один-единственный вопрос: "А где будет стоять отремонтированная кофеварка? "

Ситуация складывалась нешуточной: отдать кофемашину в машинное отделение или оставить её в кают-компании? Или в столовой команды? Любое решение означало, что кто-то будет обездолен и все это понимали.

В Картахене были закуплены стратегические запасы кофе и наш пароход лег на обратный курс в Европу. Обстановка накалялось. Контракт подходил к концу. Экипаж за прошедшие семь месяцев рейса уже морально и эмоционально выгорел. Дело шло к мордобою и поножовщине. Надо было что-то срочно решать.

По-хорошему, на наш пароход надо было как минимум три кофемашины: на ходовой мостик, в кают-компанию и в центральный пост управления машинно-котельным отделением. Тогда хоть какой-то баланс интересов был бы соблюден. Но кофеварок всего две! Да и то, если старую удастся отремонтировать.

"Что делать?! Откуда взять третью?! " — мыслей у меня не было никаких.

Даже если наплевать на запрет офиса и купить еще одну, новую кофемашину, то тут же ребром встанет вопрос: "А кто тут у нас наименее достойный и получит не новый агрегат, а отремонтированный? "

Появилась даже малодушная идея списаться раньше времени на берег и пусть мой сменщик разгадывает все эти ребусы с колумбийским кофе и итальянскими кофемашинами.

— И что ты решил? – спросил сын.

— Ничего. Новая кофеварка повторила судьбу старой. Сломалась на траверзе Балеарских островов. Так что по приходу в порт мы просто сдали её в ремонт вместо старой.

— А потом?

— А потом я списался с парохода вместе с квитанцией из ремонтной мастерской.