Один знакомый как-то сказал:

— Он богат, потому что умён. А ты кто такой, чтобы его судить?

Звучало красиво, почти как мудрость. Но чем дальше живёшь, тем понятнее: такие слова нужны не тебе, а тем, кто наверху. Пока веришь, что бедность — это твоя вина, ты самый удобный человек. Ты и спорить не будешь, и чужие миллионы сам будешь охранять.

А ведь когда-то система без людей не могла. Даже самый строгий помещик без крестьян — всего лишь хозяин участка с бурьяном. Люди были нужны, потому что без них не росло, не строилось и не двигалось.

Теперь времена меняются. Машины и программы берут на себя всё больше, и часть профессий дешевеет на глазах. Человек тратит годы, чтобы выучиться, а потом раз — и компьютер делает то же самое за копейки. Когда труда много и он подешевел, система уже меньше думает, как нас удержать.

История подсказывает: золотой век среднего класса на Западе случился не потому, что богатые внезапно стали добрее. Просто они понимали: если люди разуверятся в системе, всё посыплется. Тогда делились. Не от святости — от страха.

И тут важно другое: уважение. Оно ведь не должно быть бесплатным приложением к чужому счёту. Уважать стоит за то, что человек сделал для других.

Вот пример. В нашей деревне недавно появился сосед — программист из города. Работает он всё время за компьютером, помочь руками не может. Но когда дорога совсем разбилась, он не отмахнулся, а дал приличную часть расходов. Для него это не разорение, а для деревни — возможность подсыпать дорогу так, что теперь хоть проехать можно без мата.

И никто ему не завидовал. В деревне народ не злобный, а мудрый: смотрят не на то, сколько у тебя, а что ты сделал для всех. И уважение к нему появилось не за зарплату, а за то, что после него стало удобнее жить.

Вот и вся мораль: деньги могут купить многое, но уважение — валюта особая. Его не печатают в банках. Оно появляется там, где человек оставил после себя чуть больше света и удобства другим.

"Если бы американские учёные жили по-советски"

Представьте себе: США, 1940-е. Манхэттенский проект в самом разгаре.

Роберт Оппенгеймер подходит к лаборатории, а ему говорят:

— Товарищ Роберт, вы слишком увлеклись квантовой механикой. Это формализм! Теперь пойдёте копать уран лопатой в Неваде.

Ферми делает первый

Не все знают, что слово "куролесить", происходит не от кур и не от леса, а от греческого?? (кирие элейсон) — "господи, помилуй!".

Выражение это появилось, потому что христианские богослужения на греческом были настолько непонятными, что воспринимались как чепуха. А про бестолочей говорили "поёт куролесу, а несёт аллилую".

И слово "катавасия" тоже происходит не от котов и вась, а от названия момента богослужения "катабасиа" (схождение), когда две части хора сходились и начинали петь одну линию, и в этот момент легко было сбиться, запутаться и начать петь не то.

В Колумбии бык насадил тореадора жопой на рог.

Животное атаковало с такой силой, что проткнуло любителю подразнить бычка жопу и несколько секунд держало на себе. Врачи диагностировали глубокое повреждение прямой кишки.

Тореадора прооперировали, сейчас он в реанимации под наблюдением медиков.

Вот, если честно — не особо сочувствую мяснику, сыгравшему роль мяса. Коррида — шоу. Варварское, жестокое, кровавое. Под хохот и улюлюканье зрителей быка дразнит коллектив мясников — пикадоров, нанося животному уколы пиками. Бык истекает кровью, слабеет, а затем выходит такой элегантный фраер и добивает жертву шпагой. У людей вообще так принято — травить кого-то толпой. Унижать, подавлять, добивать. И радоваться, что страдает кто-то другой, не ты... Хотя, карма иногда работает. Недавний пример — "политолог" Марков. Ну, или давние — "герои" французской революции, поочерёдно посещавшие гильотину. Несколько ближе к нам — пламенные революционеры — соратники Сталина. Рыков, Каменев, Зиновьев, Бухарин. Даже такие людоеды как Генрих Ягода, Ежов, Абакумов не застрахованы. Карма — она такая.

Ну а с тореадором — всё в порядке. Жопу подлатали, страховку выплатили. Так что не жалко. Жаль лишь быка...

Когда-то в бассейне Петербурга молодые инженеры показывали академику Алексею Николаевичу Крылову модель нового парохода. Всё рассчитали правильно: корпус обтекаемый, машины мощные. Но модель не развивала проектной скорости.

Крылов посмотрел, и сказал коротко:

— Тут дело не в корпусе. Надо винты обрезать.

И