Приходим ко мне. Я говорю — в блоке тапки выбирайте какие хотите.

Серега отказался, мотивируя тем, что грибка не хочет подцепить.

Так в своих ботиночках и сидел.

Недосып, нервное напряжение, скудная закуска сломили молодые организмы. Уснули все. Серега полусидя, вытянув свои мослы в ботиночках.

Далее рассказ от лица соседа по комнате Олега.

Прихожу и вижу — гады все пожрали и водки на рюмку осталось. Ну я рюмку хлобыстул. Сижу — злюсь. Тут мне на глаза серегины начищенные ботинки попались. Думаю приклеить или гвоздями прибить — нет думаю гвоздями это слишком дорого — это не тапки. Тут то меня и осенило.

Пошел по комнатам, нашел 2 гвоздя наверно на 250. Ножовка по металлу и молоток у нас были. Отпилил у гвоздей сверху сантиметра по три — ну шляпка и еще 3 см. Смазал у спящего Сереги подошвы слегка клеем, чтобы можно было оторвать, но с трудом. Шляпки гвоздей и с капелькой клея сверху на ботинки на подьем ступни приставил. Ну кетчупа немного плеснул. Молоток рядом положил.

Картина — блеск.

Говорю — "Серегааааа". Ноль внимания. И так раз пять.

Что-то мычит только. Потом как заору, "вставай нахрен на экзамен опоздаешь". Оживился — "Все, встаю" — Поднимает туловище слегка и ногами дрыг, хрен — опускает взгляд на ноги — секунд пять лупится — глаза все ширше и ширше. Как заорет — "Сууукиииии"

Со слов Сереги

Сплю — отец меня будит, достал — потом говорит, что на экзамен пора — пытаюсь встать — ноги занемели. Гляжу на них, а меня распяли и так больно стало, что заорал.

С моих слов

Сплю — какая-то с@ка какого-то Серегу будит — достала. Думаю — чтоб вам три фазы в жопу. Тут дикий крик — накаркал. Подрываюсь — ничего не понимаю. Гляжу а Серегу к полу прибили. Молоток и ноги все в крови. П%%%%ц, наверно — бандитам бабки задолжал. Смотрю и Олег по полу ползает, только рот розевает — наверно в дыхалку дали. Но где же бандюки?

Со слов Шурика

Сплю — тут кто то орет — думаю, идите все на хер, накрылся подушкой и дальше спать.

Когда все отошли от шока, разбудились и поняли что случилось. Ржали все. От слов Сереги "так больно стало, что заорал" все падали

способности высших сил помочь. Стало быть — унылый сиречь неверующий.

Не будучи христианином — я стараюсь, по мере сил, бороться с унынием.

Подбодрить пациента — я считаю своим долгом, хотя бы из утилитарных соображений: позитив помогает и заживлению ран и более успешной реабилитации, да и мои руки и мозг работают чуть лучше с позитивными пациентами.

И я не одинок — большинство моих коллег исповедуют непримиримую борьбу с унынием. Иногда это очень тяжело — ротация в детской онкологии почти привела меня к нервному срыву, жалость придушила такая, что я, закалённый ветеран медицины, рыдал в туалете. А вот поди ж ты — персонал отделения ухитрялся и в таких безднах отчаяния играть с детишками, делать практически невозможное — вызывать смех и улыбки у маленьких пациентов, попутно обучая меня азам оптимизма в наименее оптимистичном месте. Всё шло в ход: клоунские кепки, трости, маски, игрушки, шутки — и если и есть чем гордиться — у меня неплохо получалось…

Поговорить я, однако, хочу о другом — о неунывающих пациентах, точнее, о том меньшинстве пациентов, борющихся с унынием врачей. Такая способность шутить под шквальным огнём плохих новостей — дорогого стоит, высшей пробы редкоземельный металл!

Примером такого пациента является уже прочно вошедший в историю президент Рейган.

Перечитывал историю его покушения, там много чего интересного и поучительного.

К примеру — ошибки охраны, позволившей Хинкли преодолеть два охраняемых периметра.

И её героизм — прыгнувший прикрыть Рейгана и главу охраны агент принял на себя пулю.

И то, что первыми на Хинкли кинулись два профсоюзных деятеля, боевой рефлекс профсоюзных деятелей.

И здорово его побили, по-профсоюзному.

И что ни одна пуля не попала в Рейгана, он был ранен рикошетом, маленькой пулей 22 калибра.

Ситуацию спас начальник охраны, затолкавший Рейгана в бронированный лимузин.

Рейган почти немедленно пожаловался на "сломанное ребро".

Парр быстро отреагировал, прощупал и нашёл кровь на своих руках.

А тут и Рейган кашлянул, кровью.

Парр в тот день спас Рейгану жизнь — резко развернув кортеж к ближайшему госпиталю.

Где и стало ясно: Рейган близок к гибели, геморрагический шок, давление критически низкое. Его быстро стабилизировали и стали готовить к переводу в операционную.

И вот тут, в довольно отчаянной ситуации, он начал шутить.

Сначала он выкатил предъяву на разрезанный костюм, дело обычное в критических ситуациях — Рейган посетовал на дороговизну костюма, полагая, что надо было одеться подешевле,

Доставленная в приёмный покой Первая Леди, Нэнси Рейган услышала от него ставшую крылатой фразу: "дорогуша, я запамятовал пригнуться! "

Но самая моя любимая шутка — когда Рейгана вкатили в операционную, для вводного наркоза, — он приподнял кислородную маску и в шутку спросил:

"Надеюсь, вы республиканцы? "

Главный хирург ответил за всех: "Сегодня мы все — республиканцы! "

Блестящий ответ! Хоть и неправдивый — вся бригада голосовала за демократов, Вашингтон — бастион демократической партии.

За блестящим ответом последовала очень непростая операция, Рейган выжил, благодаря его богатырскому здоровью — и быстро вернулся к своим обязанностям.

Вы спросите — к чему я всё это рассказал?

А вот к чему: ничего хорошего в болезнях нет, они действуют, увы, угнетающе и на пациентов и на медперсонал.

Но мой личный опыт медицинского работника таков: мы, как можем, поднимаем настроение наших пациентов.

А вот пациент, поднимающий настроение персонала, позитивный и ироничный, с чувством юмора — дорогого стоит, редкоземельный самородок, редкий подарок Эскулапа своим подданным.

Искал слова, передающие эмоции врача, чей боевой дух воспрял на позитиве пациента: кураж, азарт, всплеск энергии, эмпатия…

Впрочем, неважно — результат достигнут, он или она — будут сражаться за вас как за родного, близкого им человека, человека, за которого надо сражаться со всей лихостью и энтузиазмом молодого врача!

И со всей мудростью и опытом старого…

когда она болеет, то уроки проверить. Так что для себя решила, что не хочу такого. У меня хорошая работа, есть мужчина, с которым мы встречаемся, планируем пожениться, детей он тоже не хочет, так как у него двое от первого брака, ему хватает. Живу реально в своё удовольствие. И младшую сестру это начало как-то триггерить…

Собрались в гостях у родителей, рассказывали, что нового, как дела. Я рассказала, что в выходные ездила в термы и спа, а сестра начала жаловаться, что она устала. Я сказала что-то нейтральное, вроде: "Постарайся найти возможность отдохнуть. Может, отменить какое-то не самое важное дело и сходить по магазинам или туда, куда тебе нравится". И тут её прорвало! Она начала предъявлять мне претензии, главные слова были: "Ты живёшь для себя, ты хочешь жить в удовольствие, а это неправильно! "Я говорю: "А как, [м]лять, ты хотела, чтобы я жила? Только для кого-то другого? Или добровольно наполнила бы свою жизнь проблемами? Это правильно, по-твоему? Это мой выбор, у тебя — твой! "

Родители пытались нас примирить, но не получилось. Сестра начала говорить, что я могла бы пожалеть её и помогать с детьми, брать их иногда в отпуск. Милая, говорю я, я на каждый день рождения племянников дарю кругленькую сумму, тебя не обижаю тоже. Я работаю целями днями, притом побольше других, могу провести в офисе часов 15, взять работу на дом. В выходные я хочу отдыхать, а не сидеть с племянниками. В Показать ещё свой отпуск я хочу на море одна, а не тащить с собой детей — чужих детей, хоть они мне и племянники. Я хочу жить так. Ты выбрала другой вариант, не обвиняй других в своём выборе. На что сестра пожелала мне родить, желательно сразу двойню или тройню, а если не рожу, то умереть в старости в одиночестве и говне, чтобы я осознала, что, как стрекоза из басни, зря жила для себя.