в увольнение. Отловили наконец какого-то с испанским языком, говорят ему: "Поедешь в Министерство обороны, португальский и испанский похожи, переведешь как-нибудь!"

Приехал он, ему говорят: "Будешь фильм переводить". Провели его в кабинку, дали микрофон, рядом подполковник сидит какой-то на всякий случай.

Смотрит переводчик — в зале генералы собираются. Наконец, свет потух, и начался фильм.

И тут этот слушатель подполковнику говорит:

— Слушай, так это же не ангольский язык! Это монгольский!

А тот ему:

— Ты переводчик? Вот и переводи!

Ну, делать нечего, смотрит он на экран. А там двое монголов посреди степи съехались на конях и говорят друг с другом о чем-то. Он и переводит:

— Привет!

— Привет.

— Как дела?

— Ничего.

— Урожай собрали?

— Да, спасибо.

В этот момент говоривший выхватывает саблю и отрубает другому голову. Переводчак говорит:

— Вот так в Монголии начиналась коллективизация!

Ну, потом там сцены из средневековой жизни пошли, парень переводил, как мог, но что интересно: фильм генералам понравился!

Вот такая история.

— Да, тут один старинный лучший друг — однополчанин, увидел меня в армейском сообществе и хочет добавиться ко мне в друзья. Всё у него так в жизни просто, даже завидно, в друзья захотел — говно вопрос. Посоветуй, как лучше ответить – "Гори в аду! " или более нейтрально – "Здохни с@ка! "А может для прикола ничего не писать и просто принять в друзья? А?

— Фима, мне бы твои проблемы. Не предавай этому большого значения – интернетная дружба тебя ни к чему не обязывает, а человеку будет приятно, тем более, что ты его знаешь. Ко мне вот тоже люди из детства записываются в друзья, так я их даже по фотке узнать не могу, но ничего, принимаю. Пусть, если им так надо. Тебе же не в разведку с ними идти.

— Да я, собственно, тоже от виртуальной дружбы ничего особенного не жду, от меня не убудет, но чтобы "этот" просился ко мне – это уже, даже для меня, добрейшего на свете человека, как-то перебор.

— А чем он тебе так насолил?

— "Насолил" – это неплохо сказано. Ну, представь себе – одна тысяча девятьсот затёртый год, Советская армия и в неё пришёл служить маленький худенький лопоухий "салабон", да ещё и еврей. Правда, я тогда ещё был не седой и не лысый, а вполне себе кучерявенький.

Естественно, "деды" начинают меня гонять, особенно один ефрейтор, совсем дебил. Каждый день после отбоя мудохал, по поводу и без. И вот однажды этот "друг", немного перестарался и сломал мне нос. "Стучать" не было никакого смысла, эту хохму я уже знал, а то меня бы сами офицеры в автопарке повесили, чтобы не мутил воду и не портил статистику. Бывали у нас такие случаи. Терпеть тоже невозможно и я под утро "встал на лыжи" и свалил из части.

На попутках даже до дома сумел добраться. Вправил нос, пожил пару дней под кроватью, мама с папой крутились, хотели меня как-то комиссовать, или, в крайнем случае, перевести в другую часть, но не успели. Через неделю меня всё-таки нашли, вытащили из-под кровати, осудили за дезертирство и дали шесть месяцев дисбата. Шесть! Месяцев! Долбанного! Дисбата!

Причём, того дебила, который сломал мне нос, тоже "раскрутили", осудили и тоже дали полгода. Но, самое смешное, что мы с ним оказались в одном дисбате и даже в одной роте. Правда, не разговаривали там никогда, там вообще лучше ни с кем не разговаривать, если не хочешь в карцер. Маршировали и пахали целыми сутками. Крикнешь, только – "Поберегись, раствор идёт! " вот и всё человеческое общение. Отмотали срок, он ушёл на "дембель", а я опять в родную часть дослуживать свои два года.

Так вот, с тех пор прошло без малого тридцать лет и этот "друг", представь себе, зачем-то нашёлся и предлагает дружить.

Так, как бы ему лучше ответить…?

могу, потому что ни одного билета у меня уже не осталось. "А можно я ему дам номер твоего телефона? Пусть он сам позвонит", — просит Зураб.

И вот звонит человек, рассказывает, какой он фанат, как мечтает познакомиться с Тиной Тернер. Я объясняю, что все билеты проданы. Тогда он спрашивает, буду ли я сама на концерте. Я объясняю, что, конечно, буду, так как именно я его провожу. "А где вы будете концерт смотреть? " — спрашивает американец. Отвечаю, что буду смотреть со ступенек слева от сцены. "Можно я с вами посижу на ступеньках слева от сцены? " — просит он. В конце концов я соглашаюсь. И он действительно весь концерт просидел рядом со мной на ступеньках.

А Тина тогда была дико больная, с температурой 40. В день концерта я ей говорю: "Ну что, будем отменять? "А она отвечает: "Я никогда в жизни не отменяла концерты. Вы меня, главное, привезите в тепле в Кремль". Это было лето, но мы ее привезли на площадку натурально завернутой в одеяло. Я не понимала, как она будет работать. Думала, кошмар, все билеты проданы, ужас, что будет! И вдруг она выходит на сцену как ни в чем не бывало и потрясающе выступает.

Во время выступления она несколько раз переодевается. Я за сценой стою, и она мне говорит: "Надя, ну что я еще должна сделать? Что за публика? Все сидят, никто не танцует". У нас же как — публика пришла, села на свои места, и все сидят. А ей кажется, что им не нравится, что она делает. Я ее успокаиваю: "Подожди, это же Кремль, тут публика по-другому себя ведет". А в конце она уже просто в цветочной горе стояла, ее не хотели отпускать.

Когда концерт закончился, она после выходов на бис в последний раз покинула сцену вся мокрая и буквально упала в подставленное одеяло. А у нас еще два концерта. Я думала, что ее нужно срочно в больницу везти, а она мне говорит: "Я слышала, что у вас все лечится водкой". Отвечаю: "Ну да, у нас два лекарства: водка с перцем от простуды и водка с солью от поноса". Она говорит: "Я согласна". И вот мы с Тиной и этим американцем поехали, как сейчас помню, в "Царскую охоту". И до шести утра там сидели, пили, болтали… На следующий день она была абсолютно здорова.

А знаете, как звали того американца? Дональд Трамп.