От прадеда осталась шикарная баба из неопознанного нами металла. Достаточно большая и очень красивая, даже детям нравится. Однако со временем баба покрылась тёмным налётом, надо реставрировать. Позвонили в фирмы, занимающиеся гальваникой, на предмет приведения бабы в технически хорошее состояния, выслали фотографию объекта и слышим: "Ну, это сложно, результат не гарантируем, настоящих специалистов мало, надо в их график встроиться", — и называют сумму, услышав которую мама, вспомнив что-то из детства, покупает зубной порошок, варежку-мочалку, и за пол часа отчищает бабу до состояния красивого металлического блеска-сияния, на что муж мрачно замечает, что если бы в той фирме нашли профессионала, он бы, наверное, сделал то же самое.

Ещё про реставраторов. Тоже от прадеда остались два французских гобелена в тяжёлых деревянных рамах. Отдали реставраторам, не буду называть этот действительно великий музей. Когда гобелены вернули, мама рыдала. По их утверждению, старые рамы "рассыпались буквально в пыль", и вместо них нам смастерили, в принципе, похожие объекты, но покрасили рамы в восхитительно рыже-оранжевый цвет. От надругательства над новоделом-light маму удалось удержать, подобрав шторы и люстры под этот восхитительный цвет новейших революций, но каждый раз, когда она на них смотрит, выражает сомнения в моем чувстве прекрасного. Меня новодел так не потряс, как её исторически и художественно более совершенный ум.

_______________________________

Шикарная история, связанная с гальваникой, случилась, как это обычно бывает, на грани уголовного дела. Оборонный завод. Времена СССР. За грамм металла на Колыму попасть быстро, отчётность строгая. На заводе несколько отделов. Общее собрание, скучно, под конец решили всё-таки полаяться.

— Вы вообще не работаете!

— Так как это мы не работаем, когда последние три месяца только ваши заказы выполняем?

…и тут начальники отделов смотрят друг на друга и понимают, что за их спиной всё похоже что работает, но только не на партию, страну и правительство. Какой-то гений бухучёта, осознав, что наглость – второе счастье, так красиво оформлял документы, что никто несколько месяцев не спрашивал, собственно, зачем. Ограничились добровольным возмещением ущерба, потому что иначе сидели бы всем большим и дружным коллективом.

Когда смотрю на периодически меняющиеся коллекции некоторых музеев, восхищаюсь упорством, с которым они не выкладывают в Интернет архивы с точными параметрами произведений искусства.

Было в одном городе хищение из музея – пропал экспонат небольшой. На запрос о стоимости был получен ответ: "Представляет собою огромную историческую ценность", и в возбуждении уголовного дела было отказано по причине отсутствия причинения материального ущерба государству. О, как.

_________________

Но что же это за металл, который и через 150 лет от зубного порошка приходит в блеск и сияние.

Не стоимостью дороги вещи семьи, а памятью.

Тут любят с преамбулами... Мы как-то привыкли жить в мире ядерного сдерживания. И забываем что просто буквально армии людей - только и заняты тем что бдят — как бы чего не...

Итак, есть такой город Обнинск, в нём есть куча разных хитрых НИИ, на территории одного из них есть например хранилище оружейного плутония (это не секретно).

Весь центр Бангкока застыл мёртвой пробкой, но меня лично волновало нечто противоположное – я нёсся как сумасшедший по сплошной разделительной полосе на заднем сиденье убитого мокика с такой скоростью, как будто нас преследовал великий ужасный бог всех тайских помоек. Вообще-то это был мотоцикл, но у меня язык не поворачивается назвать таким

Навеяно "Не требуйте от ребенка невозможного. Сначала сами попробуйте доесть эту кашу" Когда сыну был всего годик, ему прописали левомицетин. Даём. Дисциплинированный до того ребёнок таблетку тут же выплёвывает. Решаем истолочь и перемешать с его любимым пюре. Выплёвывает и пюре. Уговоры и даже строгий тон не помогают. Жена решает показать, как это вкусно, на личном примере. Ребёнок с интересом смотрит. Жена пюре с левомицетином выплёвывает, но ещё и возмущённо кричит мне: "Да ты сам попробуй! "Пробую. Горечь жутчайшая! А ведь в аптеке у меня спросили: "Для взрослого или для ребёнка? "Для взрослых таблетки были большие, но глазурованные! Сладкие на вкус. А вот для детей маленькие, раза в два меньшие по диаметру, но без глазури! В чём была идея, не знаю, но с тех пор мы питали детей по этому самому принципу: "Не требуйте от ребенка невозможного. Сначала сами попробуйте доесть эту кашу"

В 1985 году космонавты Джанибеков и Савиных реанимировали обесточенную орбитальную станцию "Салют-7". До сих пор этот полет считается самым сложным в истории космонавтики. Было нарушено энергоснабжение станции, она не выходила на связь. Для ремонта были посланы Джанибеков и Савиных на корабле "Союз Т-13". Пристыковались, взялись за ремонт. Ремонт происходил примерно так: вынимался какой-то блок, проверялся тестером, нормальные возвращались на место, неисправные заменялись. И вот, после замены очередного блока, Джанибеков отчетливо услышал за спиной спокойный голос: "Здорово, отцы!". Первая мысль у него была: "Все, песец, прощай, космонавтика — у меня поехала крыша". Потом заметил, что и у Савиных побелел нос. Это несколько успокоило — сразу у двоих крыши поехать не могли. Ме-едленно обернулись (ну блин, кто там еще мог находиться-то, кроме них?!) и начали истерично ржать.

Предыдущий экипаж оставил в видеомагнитофоне кассету с "Белым солнцем пустыни". Пока станция была обесточена, видик спал, а как запитался — так и проснулся. Как раз на том самом месте, когда красноармеец Сухов подходит к аксакалам. В ЦУПе началась тихая паника, когда там заслышали истеричный хохот космонавтов, а те еще долго не могли внятно доложить обстановку.