Как-то очередной додик не рассчитал возможности своего автомобиля, и Лучку кроме обычного косметического ремонта потребовались стапельные работы. Луна в Козероге плохо повлияла на знакомых владельцев автосервисов, и они выставили такие ценники, что убивали рентабельность его бизнеса на корню. Лишь один Карась не поддался общей жажде наживы на ближнем. К нему-то Лучок и привез свою согнутую открытой шпилькой "девяносто девятую". А чтобы два раза не вставать, машину решили там же и "облить", благо в наличии были не только малярная камера, но и сам маляр.

— Двадцать пять рублей с тебя, Лучок, — сказал Карась. — И приходи через две недели.

Сдав машину, Лучок благополучно ушел в запой. В конце второй недели, всплыв из мутного омута похмелья, он позвонил Карасю.

— Лучок, — заметил Карась. — Ремонт автомобиля — это искусство. Он не любит суеты. Мы ее сейчас тянем.

Спустя еще неделю у Лучка закончились последние деньги и, униженно попросив у своей очередной пассии в долг на пиво, он наведался к Карасю. "Девяносто девятая" встретила его в том же виде, что и была, - то есть в форме открытой шпильки.

— Карась, — сказал Лучок, флегматично колупая краску на центральной стойке. — Не хочется использовать нелестные эпитеты, но они готовы осветить твою репутацию в нашем узком кругу под новым углом.

— Репутация — не резина. Не растянется, — согласился Карась. — Приходи через три дня, все будет готово.

Вечером третьего дня Лучок наведался к Карасю, обнаружил свою машину в пригодном для эксплуатации состоянии и довольный отправился на ней домой. Однако наутро, увидев свою "девяносто девятую" при дневном свете, он на несколько минут потерял дар речи. А когда его вновь обрел, тут же позвонил Карасю.

— Скажи, Карась, твой маляр учил в школе биологию?

— Странный вопрос. Как все мы, я думаю.

— То есть он знает, где находится глаз, а где — жопа?

— Странно было бы этого не знать, Лучок.

— Значит, он представляет, как я натяну ему одно на другое за превращение моей машины в малинового гепарда?

— Не думаю, что он в курсе механики процесса. Впрочем, ты знаешь, что я не склонен делать поспешные выводы. Привози свою машину, и мы вместе на нее поглядим.

Лучок приехал. Карась флегматично смотрел на машину несколько минут, наклонив голову вправо. Затем он наклонил голову влево и вновь погрузился в созерцание. Красивый вишнево-малиновый цвет Франкония превратился в баклажановый и собрался на "девяносто девятой" небольшими островками, в то время, как на остальной части кузова можно было найти нечто среднее между розовым, малиновым и желтым.

— Мне не кажется, что твоя машина стала хуже, чем была, — наконец произнес Карась, на всякий случай подняв с земли обломок трубы. — Впрочем, если тебя фрустрирует такой цвет, я ее перекрашу за 10 рублей. Будет готова через три дня к вечеру.

— Лучше перекрась себя и своего маляра, Карась, — сказал Лучок, садясь за руль. — В вас слишком много голубого.

Лучку недолго пришлось наслаждаться своим обновленным автомобилем: через два дня фермер на УАЗе, восхитившись вкусом Карася, отправил "девяносто девятую" в "тотал".

Вообщем захотел Тесть за рыбой съездить, а т. к. было это тогда, когда навигаторы уже появились, но не так массово и тем более не в телефоне- попросил соседа (Сосед) вместе съездить. Ну тот типа" Без проблем, знаю был. "А ехать нужно в субботу рано утром. Сосед как положено отметил конец рабочей недели, и рано утром поехали они за рыбой. Не знаю принимал ли Сосед по дороге допинг ( скорее да, чем нет), до рынка доехали, всё купили, наверняка покушали рыбку, а Сосед и под рыбку: ). Поехали домой, Тесть спрашивает "Куда ехать то? ", а Сосед показывает на машину впереди "Вон тоже наши домой едут, держись за ними ", и ушёл в астрал...

В Германии номера машин по первым буквам обозначают регион, округ: В -Берлин, OS — Osnabr? ck, MI- Minden и т. д.

Через некоторое время Сосед очнулся и спросил "А где мы? ", на что Тесть ему ответил "Хер его знает, от машины той я отстал, и вообще у нас бензин кончается ". Решили заехать на заправку и определиться на местности. Оказалось, что заехали они в Бельгию... Тесть впал в ступор и ехать куда либо отказался наотрез. После телефонных разговоров пришлось другому зятю ехать выручать бедолаг.

– Знамо ли дело, все-таки в Охотское море идем, не в Китайское, тем более осенью. Это тебе не фунт изюма.

А надо сказать, что осенние штормы в Охотском море – это действительно не фунт чего бы то ни было.

Начальник радиостанции, человек, глубоко уважаемый всеми без исключения, через два дня принес капитану сводку погоды на ближайшие сутки. И там было изображение гнусного сюрприза – "паука", надвигающегося со стороны Тихого океана. "Пауком" называли изображение циклона на спутниковом снимке карты поверхности земли. Мастер взглянул на сводку, оценил скорость корабля и размеры "паука" и решил, что ничего страшного, успеем до Магадана, а там и переждем шторм.

Но буквально к вечеру мы попали в паутину этого "насекомого". То ли неточность прогноза, то ли разросшаяся активность непогоды, то ли еще что-то… В общем, стало весело.

Ужин еще ничего. Славно покачивало, но при определенной сноровке ни у кого даже капли борща не пролилось. Кстати сказать, и столы, и стулья в столовой намертво привинчены к полу, так что основные навыки необходимы только во время приема пища. Я еще года два после списания на берег придерживал тарелку с супом двумя мизинцами во время еды, дабы предотвратить аварию — разлив. До сих пор удивляюсь, как это кок умудрялся варить первое блюдо в таких условиях.

Но к ночи погода окончательно испортилась. Швыряло и раскачивало к этому времени основательно. Хорошо, что в каюте у каждого было две лежанки, вдоль и поперек. Не нравится тебе перекатываться с боку на бок, перемещайся на запасную позицию и качайся с ног на голову. Но в тот раз угадать направление качки было просто невозможно. Качало и подбрасывало в любой миг так, что поневоле возникала мысль: – "Что за шутки на капитанском мостике?".

Ну ничего, мне вахту принимать в четыре часа утра, так что как-нибудь перекантуюсь. И ты знаешь, уснул. Только без пятнадцати четыре меня разбудил предыдущий электрик, бывший на вахте до меня.

— Подъем, Ваня, подъем, трудоголик ты наш. Новые трудовые вершины не успеешь покорить.

Внутренне ответив чересчур бодрому сменяемому электрику что-то не совсем печатное, встал, умылся и пошел (если это можно назвать ходьбой) принимать вахту.

Первый час прошел относительно спокойно. В машинном отделении не так ощущается качка, все-таки мы внизу, ближе к точке опоры. Да и то, без постоянной подстраховки шагу не ступить. Ты когда-нибудь бывал в машинном отделении судна? Если в первый раз, то без шишек и крайне болезненных соприкосновений с бесконечной вереницей вентилей и всяких других железяк не обойтись.

Ну, я-то был здесь уже около трех месяцев, поэтому самые коварные места уже изучил. Основной моей задачей было следить за работой электрогенераторов 3Д100. Спросишь, почему запомнил? Отвечу, потому что таких вредных и капризных машин в жизни не видел. Их так и расшифровывали, — "Три дурака делали, а сто мучаются".

– А через час случился отказ гребного электродвигателя, вернее, отключилась ячейка его электропитания в отсеке гребного. При таком шторме остаться без движения это наверняка писец. Мой электромеханик скомандовал:

– Давай, Ваня, принимай команду. Я бы и сам, но возраст не тот. В общем, все согласовано с мостиком, необходимо идти на корму, в отсек гребного двигателя и дежурить там до захода во льды. Часов пять-шесть осталось, не больше…

– Да нет проблем, шеф. Надеюсь, мне это зачтется в следующую вахту?

Пауза, затем он произнес:

– Ну, конечно. Не переживай. Тебя подстрахуют вахтенные моторист и матрос.

В принципе, маршрут известный. Сразу за надстройкой находится третий трюм, а за ним сразу вход в отсек гребного. Сам трюм метров двадцать длиной всего. Не раз за вахту приходилось в обычное время мотаться туда-сюда. Прыжок с надстройки с высоты около метра на трюм, небольшая пробежка по крышке трюма и ты на месте. Но это раньше.

А вот сейчас, стоя на подмостке перед броском в гребной отсек я понял, что ничего не знаю о жизни и о море.

Передо мной простиралась такая жуть, что сравнить ее просто не с чем. Каждые секунд десять-пятнадцать нижнюю часть корабля вместе с трюмами накрывала волна, да еще какая, от ее вида сердце уходило куда-то далеко-далеко, в неведомые глубины подсознания. Да если бы хоть какая-то закономерность прослеживалась. Полной хаос.

Я прокричал вахтенному матросу:

– Здесь же был "Икарус"?

– Все смыло, и автобусы, и трактор, – знаками ответил он.

На меня загодя надели спасательный жилет, эдакий неповоротливый и крайне стесняющий движение, весь обшитый пенопластом и пригодный только для того, чтобы болтаться как "… в проруби".

Я сразу отказался от этой экипировки. Во-первых неудобно, а во-вторых, ничему не поможет. Всем известно, что если человека не достать из ледяной воды за пятнадцать-двадцать минут, то позже можно и не беспокоиться, так только, для отчета. Так что к страховочному поясу пристегнул карабин с тросиком и дал понять, что готов.

Минут пять мы пытались найти хоть какую-то закономерность наката волны. Вроде что-то нашли, и совет "Давай! …" послал меня в последующую жизнь.

Само собой, я поскользнулся на обледеневшей поверхности трюма. Упал, но мгновенно встал на "карачки", на четыре естественные точки.

Недавно в интернете прочитал о рекорде мира по передвижению в таком положении по версии Гиннеса. Рекордсмен какой-то японец, вроде. Я об этом не думал и стартовый рывок на четвереньках наверняка побил все мыслимые рекорды, я успел достигнуть края крышки трюма, свалиться с него и намертво вцепиться в какую-то железяку.

В следующий момент меня накрыла очередная волна.

Не буду морочить голову о промелькнувшей жизни и т. п. Просто было страшно, и даже очень. Я такой жути не испытывал никогда до и после того случая, и надеюсь, уже не испытаю.

Но после долгих секунд волна наконец схлынула. Еще рывок, и вот я уже в отсеке гребного двигателя, едва успевший отстегнуться от страховочного троса.

Задраил люк и цепляясь за поручни лестницы спускаюсь в отсек и первым делом – к телефону. Доложил о прибытии и получил указания:

– Молодец, добрался-таки. Срочно включи ячейку электропитания и будь поблизости от телефона, если ее снова вышибет от перегрузки.

И долгие часы вахты, и еще одной, пока мы не вошли во льды, я провел наедине с самым родным и горячим механизмом в своей жизни.

Ну, а потом все было просто. Корабль вошел во льды, качка, конечно, не прекратилась, но хотя бы исчез перехлест волны, и обратно в основную надстройку я уже пробежал, не боясь за свою драгоценную.

А кому-то повезло меньше. В том шторме один рыбацкий сейнер перевернуло, как мы узнали позже. И никого не спасли, куда там…