на удушающий, заставит полюбить себя и без косметики.)

Мы относились к ней, как к коллеге по тренировке, беззлобно подкалывали, да и она не хотела какого-то другого отношения.

Она так же обливалась потом на тренировках, ходила со ссадинами и сбитыми руками и практиковалась на улице даже чаще, чем ее собратья мужского пола.

Она жила в районе, который даже по меркам нашего города выделялся криминогенной обстановкой под названием Нахаловка, где местные ее довольно хорошо знали и не до[дал]бывались, зная, что могут огрести и от нее, и от группы поддержки, от совершенно не интеллигентных отмороженных рукопашников.

Но всегда находились желающие докопаться до симпатичной девушки, бредущей ночью по темной улице. Частенько это заканчивалось нокаутом. Два случая, про которые я слышал от участников событий с той стороны и ментов.

Случай первый (со слов Светки).

Шла Девочка Света в одиннадцать часов с тренировки и никого не трогала, на лавочке возле остановки три мрачные личности распивали пивас.

Один, весь в наколках, только откинувшийся с зоны перец, сказал своим шестеркам, чтобы они привели к нему вон ту телку с сумкой, так как ему очень захотелось женской ласки.

Девочка Света не сразу поняла, что от нее хотят эти маргиналы, так как слушала на плеере свои любимые саундтреки к фильмам Брат и Брат-2.

Вынув наушники, она с удивлением переспросила, что этим джентльменам нужно?

— Слышишь, ты, тебя зовет человек познакомиться!

— Ребят, вы бы отдыхали дальше, а мне домой пора.

— Слышишь ты, соска! Не вы[дел]ывайся!

После этого один из них совершил фатальную ошибку, схватив ее за куртку.

Дальше со слов Светы.

— Такой подарок, как на тренировке, я ему выполнила захват и крутанула, аж хрустнуло.)

— Светик, а второй?

— Че второй? По яйцам получил.)

— А синий?

— Вот из-за него в ментовку попала!

— Че, заяву накатал?

— Нет, это ж не по понятиям было, блатные бы не поняли.)

— Просто я им стекло остановки пробила, менты оборжались.)))

Вторая история произошла на рынке Восточный, где торговали люди тоже восточной наружности (со слов милиции).

Идет Света, никого не трогает, возле ханайки с шаурмой стоит толпа восточных человеков, и один, цокая языком, очень громко говорит, так, чтобы все услышали — Вай! Очень хороший жопа у этой телки, и я бы вдул ей прямо здесь.

Толпа одобрительно захихикала, закивала головами.

Света, не сбавляя хода, проводит двойку в голову, и сказавший это падает очень неудачно на асфальт, отправляясь в нокаут.

Ни один из толпы даже не дернулся.

Опять милиция и опять потерпевший, хоть и попал в больничку со сломанной челюстью и сотрясением головы без мозга, но также отказался писать заяву.) У нас сложилось мнение, что Свету Терминатора испугать невозможно ничем, до одного случая.

Мы тренировались в начале нулевых в одном ведомственном зале с бассейном в центре города, где ремонт последний раз делали перед Олимпиадой, в раздевалках -ржавые трубы, и женской одну окрестили только потому, что в ней было маленькое зеркало и тумбочка.

Вечер, мы собираем лапы, мешки, пьем чай.

Вдруг послышался дикий визг Светки с криками -Уйди, сс@ка! Ааааа! Убью!)

Мы ломанулись в раздевалку спасать Светку от маньяка, хотя какие там маньяки в ведомственном зале?

Влетаем в раздевалку.

Картина маслом!

Голая Светка стоит на тумбочке, а напротив нее в углу на задних лапках стоит ох#евший от визга мышь.)

Светка воет и, не обращая внимания, что все тупо уставились на нее, просит — Ребята убейте эту гадость!

Ну, мы же не звери, взяли мыша в руки и вынесли его на лестничную клетку и выпустили.

Пошли после тренировки выпить пива, весь вечер обсуждали, что Светка наша ничего такая красотка, и сиськи, и жопа красивые, а мы и не замечали.

И тогда до меня дошло, что за напускной крутостью Светки кроется обычная тонкая женская душа.)

Только после этого кличка Терминатор как то сама исчезла и сталась другая — Наша Мышка!))

Прошло больше двадцати лет, наша Мышка вышла замуж, родила четырех детей и работает в своем любимом спорте!

а обратно же подарил тем, у кого его купили.

Диалектикой меня убедить легко, потому что я нить быстро теряю.

Флоатинг это когда тебя кладут в герметичную камеру с насыщенным соляным раствором, и ты там без связи с внешним миром час паришь в невесомости. Через это случается просветление, перерождение, контакты с умершими диктаторами и творческий прорыв.

Побежал после работы куда-то в клинику на задворках Савеловского вокзала. Все думал – каково это? Вот приду я один туда. Надо же как-то раздеваться. Не лезть же в эту камеру в одежде. Вдруг там другие люди, а я не похудел не только к лету, но и к флоатингу?

В клинике мне сразу понравилось. Там бахилы дорогие — не голубые полиэтиленовые, а целлюлозные, коричневые и с прокладочкой. С ботинок не течет, чувствуешь себя уверенно.

На стене портреты всех врачей. У кардиолога фамилия Ворслов.

— Присаживайтесь, — говорят. Они всегда говорят "присаживайтесь", будто я в дверях на корточки должен опуститься. – Вас позовут.

Прошло полчаса, и я уже, надо сказать, неплохо отдохнул и даже, в некотором роде, просветлился. Был готов идти домой и рассказывать, как я хорошо провел время. Но тут мне сказали, что моя камера готова. Кто из людей, живущих в России, не мечтал услышать этих слов?

В кабинете флоатинга мило, только света маловато. Но это для просветления так нужно. Сопровождающий меня санитар сказал:

— Раздевайтесь. Вот тут лежит вазелин.

Пока мой ум метался в поисках верной трактовки, санитар добавил:

— Мелкие ранки лучше смазать. Чтоб не саднило.

Через минуту я остался один в полутемной комнате с душем и камерой сенсорной депривации, которая снаружи была похожа на электрическую машинку из парка развлечений, а изнутри — на гроб.

Внутри там неплохо. По крайней мере, тихо и темно. Хотя, у меня и в подъезде так же примерно.

Вода только в уши затекает и мелкие порезы саднят. Но об этом меня предупреждали.

Вроде бы, здесь мне предлагалось успокоиться. И действительно, все к тому располагает. Лежишь в глухом гробу с ощущением того, что тебе выкололи глаза. Чего уж тут волноваться, да?

Но зад в этой невесомости время от времени касается стен камеры, а они такие осклизлые и теплые, что хочется сбегать за пемолюксом.

Все прыщи начинают чесаться, а в глазах режет от соляных испарений.

Так я себе и представлял просветление.

Когда я полностью отстранился от внешнего мира и всех физических ощущений и перестал слышать шум своей текущей в жилах крови, кто-то резко отрыл крышку гроба, извинился и закрыл ее обратно.

Оставшееся время сеанса – сколько его было, сказать трудно, потому что смысл сеанса в отсутствии времени как объективной категории – оставшееся время я думал даже не о том, что у меня могут украсть часы и бумажник, которые я, конечно, не взял в гроб, потому что у оного нет карманов, я думал о том, что, возможно, сейчас в одной полутемной комнате со мной находится человек и тюбик с вазелином.

Все условия для перерождения, просветления и супершавасаны – хер его знает, что это, так на сайте написано.

Наскоро смыв с себя соляную оболочку, я бежал вниз по лестнице, туда, где висел портрет кардиолога Ворслова.

— Спасибо, — говорю, — всего доброго!

— Приходите еще, у вас по сертификату два сеанса осталось.

Главное, — думаю, — что подарок не пропал.

Себе назло, на радость людям.