Взволновала история про жуткий прибалтийский колхоз советских времен. Расскажу про колхоз на противоположном конце страны, в Уссурийском крае.
Нас сослали туда спасать урожай всем первым курсом сразу после начала занятий, в сентябре 1983. Прямо как на войну — сутки на сборы, всё взять с собой, что там будет на месте — неизвестно. Пожрать дадут и крыша над головой переночевать вроде найдется, но несколько палаток деканат прихватит на всякий случай. Сколько это продлится? Пока урожай не спасем, вот столько и будем там торчать, хоть до морозов. Берите с собой теплые вещи.
Я воспринял эту весть крайне злобно. Принудиловка же, причем с гулаговским оттенком. Делать что-то за бесплатно вообще противоестественно человеческой природе. Коммунизм обещали построить еще к 1980, и вот он настал для меня лично — как для раба какого-то древнеегипетского.
А сейчас, 40 лет спустя, вспоминаю те дни в колхозе как одни из самых счастливых в моей жизни. Лучше я себя только на южных тропических курортах чувствовал, но там не было таких ништяков, как в этом колхозе. Вот их и опишу.
Стояла слегка прохладная солнечная погода, но от подвижного сбора урожая нам было тепло, при любой вспышке энтузиазма — жарко. Работали голыми по пояс, а кто и в шортах, кто догадался их взять. Девушки в тонких майках, а кто покрасивше — предпочитали щеголять юными телами в купальниках и лифчиках. Прекрасное декоративное украшение грядок в самых заманчивых и разнообразных позах! От одного их вида часто прошибал пот, хотелось искупаться. Что мы с радостью и делали каждые полчаса-час, чистая речка рядом с глубокой запрудой.
Купались голыми, разумеется, посменно — парни и девушки отдельно. Но на ходу складывались влюбленные парочки, которым дозволяли сбегать искупаться вместе наедине, пока остальные вкалывают. Не за красивые глаза, разумеется, а в награду за доблестный труд — если сделали работу быстрее остальных. Эти парочки демонстрировали рекордную производительность, отрываясь по грядкам на полста-сто метров вперед, но и соблюдая между собой строгий график, чтобы сбегать искупаться наедине успели все пары.
Выдавать стахановские темпы им было легко — основная масса студентов никуда не спешила. Мы были убежденными противниками рабского труда и обладали нулевой коммунистической сознательностью. Предпочитали общаться всем гуртом, знакомились, балагурили, травили анекдоты. Особенно старались развеселить девушек, чтобы хоть с какими-то из них построить столь же доверительные отношения ударного парного труда и совместных побегов на речку. Были с собой магнитофон и радиола. Мы часто танцевали, чтобы размять изнемогшие от склоненного труда спины.
Но вообще мы пребывали в раю для кроликов — нас занесло на бескрайние поля сочной крепкой морковки. Ее мы лузгали как семечки за разговорами — чистили, мыли и хрумкали нон-стоп. Не торопясь, как гурманы — выбирая самую сладкую. День длинен, а более ведра морковки даже студенту на свежем воздухе съесть невозможно.
Ко всей остальной морковке мы относились вполне добросовестно - то есть кидали ее в деревянные ящики, стараясь азартно целиться издали, как ножиками. По мере наполнения несли эти ящики в прибывший грузовик. Водитель его пребывал в таком же дзене и тревожил нас нечасто своими набегами. Так что избыточный труд тут был бессмыслен. Нам оставалось спасать урожай своими желудками. В целом мы сосредоточились на общении и купании. Тем не менее, мы съели не более 5% урожая, а 95% все-таки отгрузили. В основном благодаря усилиям вырвавшихся вперед романтических парочек.
Кому-то может показаться, что жрать морковку от рассвета до заката может надоесть. Это не так. Такой вздор может прийти в голову только несчастным горожанам, видящим этот корнеплод только на прилавках магазинов. Морковка, только что выдернутая из земли, выбранная лучшей из десятков прочих — это своего рода наркотик, уступающий по силе только ceксу. От нее невозможно оторваться. Каждое новое утро ее хочется опять. Проверено на себе. С той поры я магазинную вообще есть не могу — она никакая!
Но голод на свежем воздухе разыгрывался нешуточный, а после купания в холодной воде особенно. Вот тут колхоз не подкачал — нам была выделена отличная повариха, с жалостью глядящая на бледных и тощих городских студентиков. Сытные завтраки, обеды и ужины во множество блюд. Если бы я столько на курорте за день съедал, через неделю разнесло бы за центнер.
А вот после колхоза — вместо городских задохликов во Владивосток вернулись крепкие, посвежевшие, розовощекие парни. Многие лишились девственности прямо в речке. Две пары потом сыграли свадьбы. У кого-то это не сложилось, но натрахались вволю и остались довольны этим невыносимым колхозным трудом. Студенты были благодарны мудрому деканату, прихватившему несколько палаток. Самые бойкие мачо, успевшие снять первокурсниц еще в зародыше — абитурой, разумеется взяли свои палатки и прибыли на место груженые, как волы, спиртное не исключая. Так что наш спальный лагерь напоминал не тюремный, а индейский — парочки ставили свои палатки раскидисто, чтобы не мешать соседям по ночам стонами и криками.
Добродетельному большинству оставалось завидовать молча и спать в воистину нечеловеческих условиях — деревянный барак с двумя отделениями, мужское и женское. В каждом военные кровати накручены в три яруса. По сорок человек в каждой камере. Все окна настежь, потому что душно. Но стонов из окрестных палаток мы не слышали. Потому что травили анекдоты и байки где-то до двух-трех ночи. Оба отделения барака иногда притихали, с интервалами в минуту-другу ржали как кони хором.
Главная была проблема высыпаться по ночам — что в палатках, что в бараке. Эту проблемы мы решали как могли, отсыпаясь на речке или прямо на грядках. Пав в изнеможении от непосильного труда, как только начинало припекать солнце.
Вот сколько бы стоил сейчас такой морковно-купально-юмористический ceкстур на машине времени? Все наши усилия по сбору морковки — сгибания и разгибания, выдергивания и прицельного метания в ящики, рекламщики описали бы как прекрасную программу фитнеса на природе. Гораздо интереснее, чем гирьки тягать и педали крутить на тренажерах. Если выделить ограниченное количество мест на такой тур, 100 например как в нашем колхозе, такое позволить себе смогли бы только долларовые миллионеры. А нас туда отправили принудительно!
Поскольку солнечная погода затянулась недели на полторы, нам под конец понравилась поставленная задача — не уезжать, пока весь урожай не будет спасен! Гораздо приятнее купаться и общаться, чем сидеть на лекциях. Берегли урожай как могли, бережно выкапывали каждую морковку.
По сравнению с этим великолепием, мой следующий колхозный тур выглядел поначалу ужасно. Я был направлен туда, где нет морковки! Но изгнанный из морковного рая, я попал в рай помидорный. Кровь нескольких тонн спелых свежесорванных помидоров до сих пор вопиет во мне — вернулся из колхоза румяный и мне это понравилось. Сохранил любовь к помидорам на всю жизнь. Но не могу с тех пор есть магазинные. Помидорный рай вышел еще прикольнее, однако речи мои сделались длинны. О нем как-нибудь в комментах доскажу.
14 Jul 2023 | ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
С месячишко тому был в одной фирмочке.
Всё бы ничего, но как-то по ушам резанул монолог бухгалтера, вернувшейся из налоговой. Нет, всё нормально, нормальный монолог, только фраза "это Белые Лисички, а не налоги" как-то не вязалась в общий смысл сказанного о налоговой. Ладно, можеть показалось..
Но словосочетание "Белые Лисички" я слышал
У нас был очень злой препод по философии. Не знаю, чем я думала, но накануне экзамена хорошо выпила. Пришла на сдачу совсем неготовая и с похмелья. В один момент мне стало плохо, попросилась выйти. Вся зелёная выбежала из аудитории. Вернулась через пять минут. Преподаватель спросил, устроит ли меня три и поставил оценку просто так. За компанию спросил, кто ещё хочет. Такой щедрости от него не было за всю историю. Оказывается, пока я бегала в туалет, одногруппники сказали, что я беременна.
У нас считают, что финны — люди молчаливые и угрюмые. Но вот недавно жена моя (она финка) стала свидетелем интересной сценки.
Метро в Хельсинки. Нормальный день, нормальный полный вагон пассажиров.
На станции "Кулосаари", что в весьма престижном районе города, в вагон входит пышная дама бальзаковского возраста и усаживается напротив
В военкомате было тесно и шумно. Я сидел в очереди на осмотр у психиатра. Мой предшественник вышел из кабинета смеясь. Давясь от хохота, он назвал мою фамилию. Я поежился и зашел.
У психиатра было прохладно и тихо. За столом сидел пожилой лысый мужчина с усталым и печальным лицом.
— Здравствуйте. – поздоровался я.
— Здравствуйте,