Рассказал один краевед из Поволжья.

Когда работал над журналистским расследованием "Сокровища усадьбы Перси-Френч", искал материалы о германских шпионах в наших краях во время Первой Мировой. Тогда и напал на случай с австрийским фотографом.

Сей достойный служитель тёмной профессии не нашёл ничего лучшего, чем снимать живописные виды в Симбирской губернии летом 1914 года.

Уместно вспомнить, что происходило это на фоне совершенно беспрецедентной шпиономании. О таинственных летающих объектах взахлёб писали местные газеты, а керосиновые лавки и база Нобилей в Батраках даже ограничили отпуск горючего. Чтобы им, паче чаяния, не заправились басурманские аэропланы.

А тут какой-то тип, который по-русски ни бельмеса, ходит и фотографирует.

Тем более, что в Самаре, как раз в это время задержали двух таких туристов, которые усиленно снимали оборонные объекты.

Подозрительный тип гражданской наружности был немедленно задержан и отправлен в жандармское управление.

Сам он разведывательную направленность своего искусства решительно отрицал, утверждая, что служит исключительно музам, а проверить его слова не представлялось возможным. Съёмку он производил на неведомый в симбирской глубинке плёночный фотоаппарат. А плёнку здесь тогда проявлять не умели.

Выручил незадачливого светописца полицейский пристав, который добросовестно опросил окрестных крестьян и подал рапорт.

Далее цитирую почти дословно:

"Все опрошенные единодушно подтвердили, что подозреваемый личность творческая. Ибо никто из них ни разу не видел его трезвым".

Встречалась с парнем три года, дело шло к свадьбе. Я его очень любила, он меня тоже, по крайней мере, я понимала это непросто по словам, но и по поступкам, по его заботе обо мне.

Так случилось, что за один день произошло два события: его позвали работать в Москву, и у моего дедушки случился инсульт. Я сначала обрадовалась, потому что он позвал меня

Удивительна история Зинаиды Туснолобовой, которая свой главный подвиг совершила в 23 года, после того, как лишилась обеих рук и ног, в боях за Горшечное Курской области. Она нашла в себе силы не только не падать духом, но и других вдохновлять на подвиги. Впоследствии ей была вручена Звезда Героя Советского Союза, а медалью

Я врач, очень общительная, позитивная, всегда помогаю родным и знакомым, прошу коллег проконсультировать их по своей специальности и так далее. Постоянно узнавала, как дела, поздравляла с днем рождения, никого не забывала, старалась поднять настроение... Однажды мне сказали, мол, зачем ты нам нужна кроме как медик. Я просто перестала всем писать и звонить. И никто! Никто из них, даже моя мама — никогда не писали сами и не звонили, не узнавали, как у меня дела, не поздравляли ни меня, ни моего мужа с праздниками, с днём рождения. Они все обращались ко мне, только когда нужна была моя консультация, мои связи. Сейчас я в декрете, и как же обидно, когда они уже внаглую пишут: "Мы придём, и ты посмотришь моего племянника", — и все в этом духе. Я не жалею о выборе профессии, но больно осознавать, что для родных и знакомых ты просто медик, которому можно позвонить в любое время дня и ночи, который не откажет в помощи. И вот у меня день рождения, поздравили только муж, его родня и бывшие коллеги.

История довольно известная, но вроде тут еще не было. Про Ростроповича.

Когда он был еще молодым музыкантом, играл с оркестром одно произведение. А там есть очень сложный момент — надо быстро переметнуть руку в самый низ виолончели и взять очень высокую ноту. Так вот, играют они первый раз эту тему — Ростропович идеально попадает. Играют второй — снова идеально. И еще много раз. Остальные оркестранты заинтересовались, как это он так попадает безошибочно. Дождались, пока Ростропович куда-то отлучился в антракте и стали изучать его инструмент. И обнаружили, что на грифе, как раз на нужном месте, стоит незаме-етненькая такая карандашная отметка. Ну они решили приколоться, стерли эту отметку и нарисовали такую же на половину лада выше. Итак, антракт кончается, начинают играть и весь оркестр косит глазами на Ростроповича, еле сдерживая смех. Подходят они к сложному месту, все затаили дыхание, а Мстислав оп-па! Опять идеально попадает! И играет дальше, только оттопыривает средний палец на руке, держащей смычок...