Дед рассказывал, когда я еще был маленьким.

1945 год, бои шли уже в Пруссии. Три дня бились за какой-то городок. И тут передышка. Деда засылали связным, вернувшись, он с трудом нашел в этой неразберихи штаб батальона, откуда его отправили к развалинам большого здания, где находились остатки его роты. Придя, Дед не стал докладываться, чтоб не загреметь в караул, после трех-то бессонных ночей, а забрался в кузов стоящей рядом разбитой машины и тут же заснул.

Проснулся от толчков и качки, приоткрыл глаза: япона мать! Он едет в кузове грузовика, вдоль бортов которого сидят три немца! Потряхивает прилично, но слава богу они дремлют. Остатки сна слетают мгновенно и он тут же соображает, что еще жив только потому, что с головой укрыт немецкой шинелью. Как можно осторожнее он оглядывается: рядом барабаны с проводами и немец весь в окровавленных бинтах и, похоже, уже скончавшийся.

Что делать? Попытаться пристрелить этих троих и сигануть. Но винтовки не видно. Да и бесполезно, наверняка машина едет в колоне и его тут же пристрелят. А ведь война заканчивается и ой как хочется выжить. И у него созревает план.

Дед тихонечко снимает грязные окровавленные бинты с немца. И так же тихо под шинелью заматывает себе ими голову, оставив лишь глаза. Мол, ранен так, что ни говорить, ни слышать не могу. А на первой остановке, изображая раненого, решает попытаться вылезти из грузовика, типа, отлить. Ну и свалить потом. Для этого он избавляется от своей советской формы, выпихнув ее в щель в борту и, оставшись лишь в исподнем, очень медленно, поскольку уже на виду у немцев, в такт толчкам, натягивает на себя шинель бойца вермахта.

И тут машина останавливается. Фрицы просыпаются. Один из них трогает раненого товарища, что-то говорит на немецком. Затем все трое негромко произносят молитву. А Дед под шинелью так неудачно обмотал голову, что теперь толком не слышит и не намного лучше видит. А самое главное, с трудом дышит. И он решает — пора, пока не задохнулся.

Из положения лежа, он стоная, сначала садится, затем, продолжая сопровождать свои действия стонами, встает на карачки и хватается за борт. Он чувствует, что выглядит это все как-то не так, но немцы, вроде бы, не выказывают признаков беспокойства. И Дед перелезает через борт, спускается на землю, и, ковыряясь в шинели в районе ширинки, чтоб всем было понятно, какая у него возникла маленькая необходимость, пошатываясь идет к кустам. Напряжение дикое, сердце выскакивает из груди, в голове калейдоскоп мыслей. И нервы у деда не выдерживают. Он рвет со всех ног в сторону овражка. Сзади слышатся крики, стрельба. Сильный удар в район ягодиц и он падает, не пробежав и 50 метров. Лежа, он видит подбегающих людей и жалеет в этот момент лишь о том, что пуля попала не в голову.

А сейчас вернемся чуть назад, к тому моменту, когда дед забрался в кузов, как ему показалось, разбитой машины. А машина была хоть и потрепанной, но целой и принадлежала связистам из приданного их полку дивизиона 122-миллимитровых гаубиц. Их передислоцировали, и водила, получив приказ увез и деда. В указанном месте тех выстроили в колонну и они покатили в наш тыл. Где-то, в кузов одной из машины закинули пленных немцев, сдавались они тогда пачками, их даже не охраняли. И это оказался грузовичок в котором спал мой дед. Но когда колонна остановилась, а одна фашистская гадина вдруг попыталась удрать, красноармейцы, естественно, открыли по этой сволочи огонь и прострелили ей задницу.

Конечно, потом во всем разобрались. Деду влепили штрафную роту. Хотя могли и расстрелять. Он же документы все свои вместе с формой выбросил и награды (две медали).

Рана была у него довольно тяжелой, но в госпитале зажила быстро. А в штрафную роту он не попал, кончилась война и его амнистировали.

Вот так мой дед умудрился бежать из плена от пленных немцев, будучи в тылу среди своих.

И хоть вспоминал он это с улыбкой, этот эпизод был для него самым напряженным и драматичным за всю войну.

14 Jan 2016

Истории о армии ещё..



* * *

Однажды, в мою бытность в школе, случился неприятный инцидент: в день, когда меня не было, учительница английского вместо урока решила посплетничать обо мне с классом, рассказывая какую-то нелепую историю о том, как в школьном туалете я уронила бутерброд, а потом собирала его, чтобы употребить. Разумеется, такая гадость мне бы и в голову не пришла, и я не знаю, почему эта женщина решила рассказать подобное. Мне кажется, потому что я была непопулярным ребенком, а ей было скучно. Мне об этом стало известно от одноклассницы, у которой я узнавала в тот вечер, что задано, но добиться справедливости я так и не смогла.

Прошли годы. Я закончила школу, стала студенткой, и вот случайно встретила на остановке эту самую учительницу с компанией. Мы поздоровались, и она стала щебетать о том золотом времечке, о школьных днях, а я кивала, соглашаясь, что было много веселого в наших учебных буднях. Вот, например, та история, когда она уронила бутерброд в туалете, а потом собирала его с полу... Она пошла красными пятнами, заорала, что все вранье, но я только засмеялась, отмахиваясь: "Ах, да чего уж там, дело-то прошлое"... Компания смотрела на неё с явным интересом. И мне ни капельки не стыдно. Нет, это не месть. Это попытка научить человека не поступать по-свински, особенно с теми, кто и ответить-то ему не сможет.

* * *

Гуляя по Буэнос Айресу, вспомнилась давняя история. Начало 70-х годов, мы проводим первую большую международную конференцию с участием многих известных ученых. Большинство из них приехали впервые в СССР и им естественно хотелось посмотреть достопримечательности. Сам я родом из маленького русского городка на Волге. Дай думаю свожу своих

* * *

Видел сейчас, как маршрутка собиралась уезжать, и девушка с ребенком крикнула: "Подождите нас, пожалуйста". Начала собирать коляску одной рукой, водитель через 10 секунд закрыл дверь перед ее носом и уехал. А это область, единственный маршрут... Даже не представляю, как ей было обидно😢 Люди, не надо так, будьте добрее, пожалуйста!

* * *

Собака Лори была большой и толстой. А, главное, ленивой. Вся прогулка у Лори заключалась в тяжком заползании на газон, через бордюр, справлении нужд в сторонке и плюханье на травку, где она мирно посапывала часик, пока хозяйка читала книжку.

Никого эта картина не волновала, да даже если бы и волновала, Лори было на это насрать. И то чисто

Истории о армии ещё..

© анекдотов.net, 1997 - 2025