Письмо подруги из Германии

Вернее, отрывок. Пунктуация, орфография и остальные нехитрые обороты автора сохранены без изменения. Далее от лица автора...

Иду, значит, шоппингую, смотрю: на обочине ежик лежит. Не клубочком, а навзничь, лапками кверху. И мордочка вся в кровище: машиной, наверное, сбило. Тут в пригородах кого только не давят! Ежи, лисы, змеи... иногда даже косули попадаются. Мне чего-то жалко его стало: завернула в газету, принесла домой. Звоню Гельмуту, спрашиваю, что делать?

Он мне: отнеси в больницу, там ветеринарное отделение есть. Ладно, несу. Зашла в кабинет. Встречает какой-то Айболит перекачанный: за два метра ростом, из халата две простыни сшить можно. "Вас ист лось?", — спрашивает. Вот уж, думаю, точно: лось. И прикинь: забыла, как по-немецки "еж". Потом уже в словаре посмотрела. Ну, сую ему бедолагу: мол, такое шайсе приключилось, кранкен животина, лечи, давай. Назвался лосем — люби ежиков... Так он по жизни Айболит оказался: рожа перекосилась, чуть не плачет. "Бедауэрнсверт, — причитает, — тир!". Бедняжка, стало быть.

Тампонами протер, чуть ли не облизал и укол засандалил. Б%я, думаю, мало ежику своих иголок. И понес в операционную. Подождите, говорит, около часа.

Ну, уходить как-то стремно — жду. Часа через полтора выползает этот лось. Табло скорбное, как будто у меня тут родственник загибается. И вещает: мол, как хорошо, что вы вовремя принесли бедное существо. Травма-де, очень тяжелая: жить будет, но инвалидом останется. Сейчас, либе фройляйн, его забирать и даже навещать нельзя: ломняк после наркоза.

Я от такой заботы тихо охреневаю. А тут начинается полный ам энде.

Айболит продолжает: "Пару дней пациенту (nota bene: ежику!) придется полежать в отделении реанимации (для ежиков, нах!!!), а потом сможете его забирать".

У меня, наверное, на лице было написано: "На хрена мне дома ежик-инвалид?!".

Он спохватывается: "Но, может быть, это для вас обременительно и чересчур ответственно ( е-мое!!!). Тогда вы можете оформить животное в приют (б%я!!!). Если же все-таки вы решите приютить его, понадобятся некоторые формальности..." Понимаю, что ржать нельзя: немец грустный, как на похоронах фюрера. Гашу лыбу и спрашиваю: "Какие формальности?".

"Договор об опеке (над ежиком, ё[ж]т!!!), — отвечает, а также характеристику из магистрата".

Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не закатиться. "Характеристику на животное?", — спрашиваю. Этот зоофил на полном серьезе отвечает: "Нет, характеристика в отношении вашей семьи, фройляйн. В документе должны содержаться сведения о том, не обвинялись ли вы или члены вашей семье в насилии над животными (изо всех сил гоню из головы образ Гельмута, грубо сожительствующего с ежиком!!!). Кроме того, магистрат должен подтвердить, имеете ли вы материальные и жилищные условия достаточные для опеки над животным (не слишком ли мы бедны для ежика, сцука!!!)".

У меня, блин, еще сил хватило сказать: мол, я посоветуюсь с близкими, прежде чем пойти на такой ответственный шаг, как усыновление ежика. И спрашиваю: сколько я должна за операцию? Ответ меня додавил. "О, нет, — говорит, — вы ничего не должны. У нас действует федеральная программа по спасению животных, пострадавших от людей". И дальше — зацени: "Наоборот, вы получите премию в сумме ста евро за своевременное обращение к нам. Вам отправят деньги почтовым переводом (... восемь, девять — аут!!!). Мы благодарны за вашу доброту.

Данке шен, гутхерциг фройляйн, ауфвидерзейн! "

В общем, домой шла в полном угаре, смеяться уже сил не было.:-)

Работает у нас на фирме американец. Настоящий, официально. Родился и вырос Марк за океаном. Русским владеет почти без акцента. О санкциях нет и речи. Как говорится только бизнес, ничего личного. Работает по нашим правилам. Надо задержаться – без проблем, устроить короткий день в пятницу – только за. Страны не обсуждаем. Мы не хвалим Америку, он не ругает Россию. В общем ничем не отличается. Даже в католическое Рождество работает и не жужжит. Новогодние каникулы, разумеется, гуляет по полной.

Сама история. После 8-го марта пришел без голоса. Или холодного много выпил, или простыл, какая разница – говорить не может. Повесил на дверь листок: "Говорить не могу – простыл. На все вопросы обязательно отвечу письменно".

И уселся довольный работать. Через несколько минут коллеги бумагу заменили: "Вы бомбите Сирию. Я с вами не разговариваю. Могу ответить письменно".

Народ подходит, читает, пожимает плечами, но лишних вопросов не задает. Мало ли у кого как тараканы маршируют. Подмену он увидел только в конце дня. Не обиделся, посмеялись вместе.

А тут объявляют о выводе наших войск. Марк тут же съязвил:

— Видите, подействовало.

История была мне поведана сегодня моим дядей, полковником артиллерии в отставке. Так как дядя мой, уйдя в отставку где-то лет 15 назад, остался все-таки настоящим полковником, точное местонахождение и время когда нижеописанные события произошли, так и остались секретом.

Дело было где-то в годах 70-х. Итак, послали его полк на боевые учения куда-то в степные районы, где кроме полигона, стад овец, и чабанов, ничего и никого в округе не было. Дело было вечером, когда доблестная артиллерия закончила стрельбы и перешла к вольной программе. По показаниям часовых, примерно часов в 10 вечера, из части выехал мотоцикл с коляской. Коляска была пуста, а на мотоцикле сидели двое в противогазах. Примерно через минут 30, вышеобозначенный мотоцикл проехал в обратном направлении. Единственной разницой было то, что на обратном пути в мотоцикле сидело уже трое солдатиков, опять же в противогазах. Так как явление было абсолютно нормальным, часовые даже выяснять не стали что к чему.

Невинное, на первый взгляд явление, стало гораздо более понятным на следующее утро, когда в полк заявился разьярённый чабан, у которого прошлой ночью украли самого здоровенного барана из стада.

Остатков барана не нашли, личности выяснить так и неудалось.

Да, были люди в наше время,

Не то, что нынешнее племя...

Про наших за границей.

Был я тут в штатах, и мой приятель, сам америкос (ох, как они это слово не любят, как впрочем и не могут понять, что кто-то может не любить самих америкосов) дал мне свой адрес в Кливленде и номер мобилы. Типа — позвони и приезжай. Но, видать, что-то он в номере напутал, а может, образование не совпало (он гуманитарий, специалист по русской классической литературе), и две цифры он напутал.

Так в общем, приехал я в Кливленд, штат Огайо, и, как положено, позвонил. Гудок, соединили, и я давай по русской привычке быстро тараторить в трубку: "Стиви, мол, ай эм олреди хиа, мит ми и так далее..."

Минуту меня на той стороне внимательно слушали, потом такой характерный говор с "южно-русским акцентом" выпаливает: "Блин, Зоя тут опять иностранцы, позови Мишу, пусть переведет".

Знаете, я никогда не отказывал людям в помощи. Пусть это было немного, поднести сумки девушке, толкнуть машину из сугроба или дать позвонить человеку. Мне не жалко трёх копеек на телефоне, зато человеку помог. И неважно, оценит ли это он, важно, что ты человеком останешься. А буквально совсем недавно я оказался в неприятной ситуации. Один, за 300 километров от дома, поздно вечером на трассе на заправке, с тяжёлой дорожной сумкой, без копейки в кармане и с разряженным телефоном. Ни бутылки воды, ни куска еды. И мне было очень неловко просить у людей позвонить. Я не выгляжу как зэк, я всегда хорошо выбрит, подстрижен и аккуратно одет. И знаете что? 18, мать вашу, 18 человек подряд мне отказали. А оператор АЗС, видя, как я обиваю порог два часа, так и не дал мне позвонить, ни с мобильного, ни с городского. И знаете, что самое смешное? Эти все люди были хорошо одеты, на хороших машинах, все такие из себя важные и солидные. Преуспевшие в жизни, и, наверное, жутко гордые собой. А потом ко мне подошёл парень, невзрачный такой, немного неаккуратно одетый, на старой машине. Он сам спросил, что случилось. Купил бутылку воды, пачку сигарет, и довёз меня до дома, сделав круг в 100 километров. Будьте добрее, люди. Мне больше нечего вам сказать.