Секретарь

(Все фамилии вымышлены, все географические координаты изменены, все совпадения случайны. Да и история, надо сказать, недостоверна).

Был у нас в институте секретарь комитета комсомола, фамилия его скажем, Петров. Иногда летом устраивался комиссаром стройотряда. Мама его работала старшим библиотекарем в технической библиотеке, девичья фамилия её была скажем, Циммерман. Папа работал энергетиком на крупном заводе — не бедствовали.

Когда на нашем курсе студенты стали отказываться платить комсомольские взносы (робко завеял ветер перемен), он пытался собрать нерадивых, но никто не пришёл. Тогда перед лекцией по теормеху в большой аудитории он попросил у лектора пару минут, и стал отчитывать заговорщиков, перемежая гневные тирады хвалебными одами комсомолу.

— Вы знаете, что такое комсомол? — одухотворённо вещал он.

— Комсомол — это молодость мира. Это песни с гитарой у костра, закаты и восходы, это студенческое братство, интересная работа в стройотряде, это первая любовь, это ошибки и свершения... А вы тут саботаж устроили!..

Ну прямо соловьём заливался. Блантер с Исаковским отдыхают. Кончилось дело тем, что троих самых упёртых карбонариев выперли из института, остальные стали платить взносы, под давлением деканата.

Ветер перемен дул всё сильней. Разрешили комсомольскую коммерцию, а стройотряды стали невыгодны.

Удивительно, как могут мимикрировать некоторые люди.

Наш секретарь с головой окунулся в новое дело. Видео "для взрослых" в студенческом клубе приносило хорошую прибыль. Про закаты и восходы и про студенческое братство было забыто. Но занял у кого-то денег, чтоб провернуть выгодное дельце, да вовремя не вернул.

Не у всех получается, как у Абрамовича.

Пришлось маме срочно организовать для сыночка поездку в одну сторону. В ИзраИль. Благо железный занавес с грохотом рухнул.

Последнюю неделю в СССР секретарь комитета комсомола переночёвывал у друзей. Зная, что бандиты ищут его с раскалённым паяльником, он отвечал любопытным друзьям — У меня всё отлично. А скоро будет ещё лучше.

Диплом, однако ж, успел получить.

Невероятный оптимизм, граничащий с наглостью, достался ему от мамы.

Оказавшись в Израиле, Петров стал Циммерманом. Но он с удивлением обнаружил, что все кругом евреи, и на[дол]бать никого не удастся. Ещё одна неприятная находка — израильтяне-старожилы к понаехавшим относятся с презрением и на хорошую работу с лёту тут не устроиться. А диплом можешь засунуть куда поглубже.

Наш герой устроился на сельхозработы. Сельхозработы в Израиле — это вам не комиссаром стройотряда. Тут въёбывать надо. Но платят, грех жаловаться — хорошо. Кровавым потом заработав шекелей, Петров-Циммерман исполнил свою давнюю мечту. О, восточный берег Западного полушария! Страна ещё более обетованная, чем Израиль, встретила Петрова неласково. Можно сказать, вообще не встретила.

Языковый барьер, отсутствие американского образования, случайные подработки и бессонные ночи быстро подорвали здоровье. В Нью-Йорке, мокрой и сумрачной зимой, он заболел. И, даже харкая кровью, звонил маме в свою Родину — СССР и говорил — У меня всё отлично. А скоро будет ещё лучше.

Пришлось — люди посоветовали — переехать в Калифорнию. Судьба привела в Маунтин-Вью. Там дела пошли повеселей, хотя бы потому, что встретил толстую ирландку Маргарет, которая пленилась его зеленоватым ньюйоркским лицом и невероятным оптимизмом. Потихоньку освоил американский английский, Си и ассемблер. Не Брин, конечно, но сообразительный. Появилась приличная работа.

Незаметно, в кредит, прошла жизнь. Сын его, Джек, вырос, выучился, и стал материть ковид, вакцинацию, химтрейлы, фастфуд, БЛМ, ЛГБТ, муслимов, латинос, демократов с конфедератами и всех, кто на глаза попадётся. А заодно и папу, просравшего иную ветку реальности, согласно теории Уилера-Эверетта.

У Джека сожгли машину в Лос-Анжелесе. Сын обратился в христианство и уехал в Северную Дакоту. За ним уехала и Маргарет.

Секретарь комитета комсомола продолжает работать в Маунтин Вью и платить кредит за новый дом. Пописывает в реддит скучные истории — на английском, и неплохие стихи в стихиру — на русском. Ну не отпускает проклятое прошлое. Дружить предпочитает удалённо, и гостей не любит. Страдает амбивалентным психическим расстойством. Периодически, в эмигрантских интернет-сообществах, аккуратно злопыхает на советскую власть, которой давно уже нет. (Которая дала ему дешёвую натуральную еду, одежду, бесплатное жильё и образование, и комсомольский значок как символ стартового капитала). Но вдруг спохватывается и начинает ностальгировать по советской юности и студенческим временам.

А когда его друзья по фейсбуку спрашивают, как его дела, неизменно отвечает.

— Всё отлично. А скоро будет ещё лучше.

В универе были мы на 16-ом этаже нового корпуса. Тогда работал всего один лифт, а соседний чинил лифтер на нашем же 16-ом этаже. Когда мы втроем собрались спускаться, лифтер как раз закончил свою работу и мы вместе с ним на свежепочиненном лифте решили спуститься вниз. Зашли, все хорошо, едем. И тут лифтеру пришла гениальная идея: "Дайте-ка я проверю, как он на 11-ом этаже останавливается, а то там проблемы с дверями какие-то были недавно". Нажимает кнопку 11-го этажа. Лифт остановился, двери открылись, но закрыться не смогли — там осталась щель сантиметров пять. И все: ни открыть двери, ни поехать вниз или вверх. Мастер звонит на сотовый товарищу:

— Вася, здорово! Иди меня вытаскивай... Откуда? Ты не поверишь! В лифте я застрял!

Когда-то давно, в конце прошлого или в начале этого века, в Гонконге в баре на Стенли-Маркет я пил пиво вместе с одним канадским профессором, преподававшем в Кембридже и приехавшим по своим академическим делам в местный университет.

Разумеется, разговорились мы и про кросс-культурные различия.

— Китай — это красивая обертка, внутри — пустышка! — объяснял он мне тогда.

— А Россия? — спрашивал я.

— Там все наоборот. В Советском Союзе не было рекламы, вот вы и не умеете себя продавать.

— Что насчет Америки?

— В США, обычно, этикетка соответствует содержанию.

— А Канада? — не унимался я.

— Канада — это всего лишь Америка-лайт.

Я решил перебрать все страны и спросил про Европу.

— Европа не самостоятельна, — ответил профессор.

— Европейцы постоянно ищут себе хозяина, который бы их объединил и не дал бы им перегрызть друг-друга.

— И Британия?

— Британия — не Европа!

Лето 1988 года. Дружественные визиты кораблей ВМФ СССР в порты стран Западной Европы. Советские моряки гуляют по городам Дании, ФРГ, Нидерландов, Шотландии. Все им рады и все хотят их обнять, угостить пивом или мороженым, а главное: сказать спасибо за то, что Горби прекратил гонку вооружений и начал "перестройка", "разрядка", "гласность". Теперь наша планета не сгорит в ядерном огне новой мировой войны.

Любая советская символика мгновенно разлеталась на сувениры. Днём наши корабли были открыты для посещения местной публикой. Посетители, что называется "валили валом". У трапов скапливались очереди из желающих подняться на борт. Многие гости пытались различными способами заполучить "на память" хоть что-то из разнообразного корабельного хозяйства, желательно со звездой или, хотя бы, с маркировкой на кириллице. Вечером, на танцах, местные девушки выманивали у советских матросов всякую всячину: значки, марки, пуговицы с якорем и ленточки с бескозырок. На утренних построениях у личного состава наблюдался явный дефицит уставной формы одежды, а три года спустя выяснилось, что мы проиграли Холодную войну.

Зачем?

"Если вы хотите, чтобы ваша книга была хорошо принята, не упускайте в ней ни малейшего повода прославить добродетели, составляющие основу всякого общества... " (Анатоль Франс).

В этом тексте ничего подобного не будет. Как говорят — не дождётесь. Поэтому всем, кто не хочет испортить себе настроение и карму, рекомендую этот пасквиль