1-апреля. Одна пожилая дама впадает в нечто и ни с того ни с сего решает разыграть офисную публику, включая директора. Тихо подходит к каждому и шепотом говорит, что звонили де из бухгалтерии и сказали зайти получить какую-то фантастическую сумму. Только, конечно, не надо никому говорить, чтобы не завидовали. Ну, кто же не поверит МарьПетровне. Все, включая директора, стали подкрадываться к кассе и просить выдать им их миллион. Тихо, чтобы никто не заметил. Можно представить, как реагировала на это касса. Самое смешное было потом, когда все, обругавшись и разозлившись на Марь Петровну отправили в кассу девочку-припевочку, без году неделя на фирме, причем, в должности курьера. И она таки пришла обратно счастливая — действительно, дают деньги, и показала толстенную пачку рублей. Тут все повторилось уже второй раз. Возмущенный коллектив стал требовать свой миллион. Каждому. Кассирша, наверное, по этой причине уволилась на следующий день, кому охота работать с толпой сумасшедших. Уволилась, правда, и девочка- припевочка. Она сразу тогда поняла, что все розыгрыш, нарезала бумаги, положила сверху пару купюр и разыграла уже всех остальных. В отличие от МарьПетровны, ей этот розыгрыш не простили.

Вчера было большое событие — друг детства приехал похвастаться новой покупкой. Точнее, он на покупке приехал, потому что это машина — не-скажу-какой-марки внедорожник. Тачка блестела на солнышке, да и сам друг точно сошёл с конвейера: глаза сияют как фары, грудь колесом, движения уверенные, быстрые. Улыбка шириной с бампер.

В общем, в один вуз с пpовеpкой пожаловало выскокое начальство. Дело пpоисходило поздней осенью, когда темнело довольно pано. Общежитие этого вуза находилось на пути следования начальства с вокзала в гостиницу. Самые шебутные студенты пpовели сpеди пpовели сpеди обитателей общаги pазъяснительную pаботу, чтобы из окон, выходящих на пpоспект, гоpели только те, из котоpых обpазовалось бы слово "х[рен]". И вот едет себе начальство и видит: на погpуженном в мpак фасаде общежития светится и игpиво мигает каждому знакомая надпись из тpех букв...

Гости, не будь дуpные, вставили декану клизму на полведpа скипе[тух]а с патефонными иголками и кpасным пеpцем, и наутpо начался pазбоp полетов. Все косят под дуpачков: "У меня свет гоpел? И что? Я читал (учился, смотpел телик и т. д.)!", "У меня свет не гоpел? Я спал (не был дома, пеpегоpела лампа)!". В общем, виноваты нема. И тогда декан — светлая голова! — пpедложил, чтобы в комнатах, где гоpел свет, на момент убытия комиссии были бы пpеподаватели и пpочие активисты и не дали бы свет зажигать...

В час отъезда высоких гостей на яpко освещенном фасаде общаги ЧЕРHЕЛА надпись "х[рен]"!

Эта история достаточно стара, и приписывают её писателю Джеймсу Олдриджу.

Олдридж, англичанин по происхождению, в первые годы войны служил в посольстве Великобритании в Москве. Затем его перевели в Тегеран, а после войны он переехал в США и стал писать книги. Кстати, писатель он был отличный, рекомендую.

В 60-е годы Олдридж

Бог любит хорошую шутку.

Прошлой зимой ехал я как-то на машине с обеда на работу. С ночи мела пурга. Хотя дороги и чистили, но видимость была почти нулевая, ехать приходилось потихоньку. Скорее тащиться, чем ехать. Вот так я и тащился в унылой веренице других автовладельцев и от нечего делать стал присматриваться к единственному, что видел- заду впереди идущей машины. Эта машинка оказалась точной копией моей- марка, цвет, год выпуска, даже состояние такое же. Ан нет! У меня лучше! На заднем бампере соседа располагалась приличная вмятина. Притерся к чему-то, скорее всего, на заднем ходу.

Пока я это рассматривал, доехали. Стал я парковаться возле работы и (думаю, все уже догадались) въехал задним бампером в дерево, засыпанное снегом до незаметности. Дело нехитрое- и стекла и зеркала в снегу.

Я даже не выругался. Вылез и увидел ровно то, что увидеть ожидал- отметку на бампере точно такую, за которой я недавно тащился. И показалось мне, что кто-то, имеющий на это полное право, похлопал меня по плечу: "Не сильно гордись, браток. От тебя тут мало что зависит"