Мы с напарником — промышленные альпинисты. Два взрослых здоровых мужика. Привыкшие к высоте и к экстриму. Это для преамбулы. Чтоб представление о нас сложилось.

Едем сегодня с заказа. Я за рулём, он рядом. Что-то там в мобиле ковыряет. Выключая, говорит: — Блин, чем я занимаюсь?!

Спрашиваю: — Что такое?

Отвечает: — Помнишь, ты мне мобилу свою старую продал. Ну я её дочки отдал. Конечно не для звонков, маленькая ещё. Она там Тамагочи поставила, котёнка растила. А у неё дети в саду трубку украли и воспитательница потом в унитазе нашла. Мобиле хана, дочка расстроена. Но больше всего горевала о погибшем котёнке. Ну я, чтоб её успокоить, себе на мобилу поставил. А за ним же ухаживать надо! Вот я его сейчас покормил. Он у меня поссал, посрал. А то ведь сд@хнет к вечеру, дочка расстроится.

Дал клятву — исполняй.

Один знакомый дед, в далекой школьной молодости, загорелся желанием стать альпинистом. Гор в округе не было, но он нашел холм с крутым склоном, полез эту кручу покорять и его завалило снежным оползнем.

Лежит он там не понимая где верх, где низ и не может даже шевельнуться. Ясно только одно, что самому не выбраться и скоро он здесь задохнется. И в этот момент он дает клятву, что назовет своего будущего ребенка именем своего спасителя. Молодец кстати, шевелиться не мог, но за жизнь, вот так, но боролся.

К данному моменту у деда несколько детей, еще больше внуков, намечаются правнуки. А самую первую его дочь все зовут Надя, и представляется она везде как Надя. А в паспорте она записана как Найда. Так звали дворнягу, которая учуяла и раскопала проход к почти задохнувшемуся горе-альпинисту.

О любви

Иду я недавно домой с работы. Путь мой проходит по стадиону школы в горку. Вечер, солнышко, лето. Иду думаю о своем.

Впереди меня метров за 30 идут два тела: Он и Она. Уже сзади понятно, какой это контингент. Грязная просаленная одежда не по размеру, немытые растрепанные волосы, слегка пошатываются. И в таком же просаленном грязном пододеяльнике прут что-то большое и тяжелое. Пододеяльник связан с двух сторон. Он тащит с одного угла, она с другого.

Надо отдать должное, несмотря на тяжелую ношу и полупьяное состояние идут довольно шустро. Периодически меняют руки и продолжают путь.

Но, пройдя какое-то расстояние, эти двое устают. И останавливаются. Торбу свою ставят на газон стадиона и садятся прямо на нее. К этому моменту я сравниваюсь с ними. В это время Она обнимает своего спутника, и нежно смотря на него пьяными глазами, говорит, какой он умница и добытчик. Он прижимает ее к себе и говорит что она у него красавица. Ласково так. И так влюбленно смотрят друг на друга.

Я прохожу мимо этой пьяной идиллии немного вперед. И тут слышу топот сзади. Смотрю, на этих двоих, так же шатаясь бежит (хотя это конечно громко сказано) лохматый мужик и орет: "Суки! Верните мой телевизор!". Парочка подскакивает, хватает с двух сторон пододеяльник и по газону через стадион сваливает в закат.

А я остаюсь наедине со своими мыслями о великой силе любви.

Не то чтобы байка, но слышано хрен знает сколько лет назад в одной уже очень хорошей компании. И потом, я ни разу не подводник – могу напутать по мелочи. В общем, не стреляйте в пианиста, играю как умею.

В одном тыща девятьсот затёртом, но несомненно брежневском году советская подводная лодка, дефилировавшая у берегов Гренландии, обнаружила прямо