— особенно когда ноги сами несли тебя вперёд по обледенелым улицам.

Перекрёсток Блюхера и Уральской. Лестница, ведущая вниз, — идеальная метафора жизни: кажется, вот-вот достигнешь дна, но оно внезапно становится стартом для полёта. Последние ступеньки блестели, как полированный хрусталь — дворник, видимо, решил, что лёд украшает город лучше, чем песок. Я поскользнулся и полетел вперёд — не падая, а почти паря, как чайка на ветру.

И тут я увидел её. Девушка, идущая навстречу — не спасительница, а скорее стихийное препятствие, которое внезапно стало решением. Со всего размаху я заключил её в объятия. Это не было объятием нежности — это был акт самосохранения, жест отчаяния и надежды одновременно. Всё случилось за долю секунды: её взгляд, широко открытые глаза, мой импульсивный бросок.

Она опешила. Не крикнула, не оттолкнула — просто произнесла:

— Ну чего?

Эти два слова вместили в себя всё: удивление, лёгкий испуг, и даже намёк на иронию. Я стал извиняться, объяснять про дворника-лентяя, про лёд, про то, что я не маньяк, а просто жертва гололёда.

И вот тут случилось странное: мне понравилось. Не она — а сам момент. Эта внезапная близость с незнакомым человеком, тепло сквозь зимние куртки, смех, который вот-вот готов был вырваться. И, кажется, ей тоже — по крайней мере, она не убежала, а слушала с улыбкой.

Можно было бы познакомиться. Спросить имя, предложить кофе, начать историю. Но — увы — она была не в моём вкусе. Не потому, что была нехороша собой. Просто иногда момент прекрасен сам по себе, без продолжения. Как случайный аккорд в симфонии — не главный, но идеально вписанный.

Я кивнул, ещё раз извинился и пошёл дальше. Она — в свою сторону. Мы не обменялись телефонами, не пообещали встретиться. Но где-то в Екатеринбурге до сих пор живёт эта история: о том, как гололёд может подарить тебе объятия незнакомца, а ты — подарить ему улыбку в ответ.

P. S. Если та девушка читает это — спасибо. Вы были прекрасным "столбиком". Надеюсь, ваш дворник стал посыпать тротуары.

как кормить детей здоровой едой, как финны выиграли звание самой лучшей страны для жизни — это были в чистом виде посты в Фейсбуке, но в то время люди в массе своей еще не стали принудительно авторами цифрового контента и читать такое было весело.

И вот однажды Александр Стубб написал про sustainability, про экологическую ответственность. Это тоже было свежей идеей.

Речь в колонке шла о том, что мы покупаем всякое дерьмо вместо мебели, одежды и техники, дерьмо это ломается, и мы, даже не пытаясь что-то починить, тут же тащим его на помойку и покупаем новое.

Я очень прониклась, потому что я в принципе человек ответственный, и если мне пеняют за порчу окружающего мира, то я сразу пытаюсь исправиться.

Это имеет отношение к делу.

Приехав десять лет назад в Германию, мы тут же купили всю бытовую технику: стиральную машину, сушильную, посудомоечную, плиту, духовку, микроволновую печь, вытяжку, холодильник и всякое прочее. Позже, перебравшись из деревни в наш мегаполис Эттенхайм, часть техники мы по договоренности оставили следующим хозяевам, в том числе и холодильник, а себе снова купили новое, так что на момент коллапса нашим агрегатам было от силы семь лет, на каждом было строго написано Bosch, и мы рассчитывали завещать добро правнукам.

(Очень много лет назад мы с моим бывшим мужем купили его родителям новый холодильник. Разверзся ад, родители выли, рвали волосы, носились по квартире и пророчили, что мы из-за них разоримся, в то время как их холодильник Саратов как раз переживает свой расцвет, его же еще покойный дед Гриша купил. Тут мой бывший муж тоже стал бегать и рвать волосы и орать, что ему тридцать два, деда Гришу он в живых не застал, и если тот купил холодильник Саратов не на одре, то возраст холодильника можно без углеводородного анализа определить как примерно 32+. Дискуссия на этом свернулась, но мой бывший свёкр был в слезах, когда Саратов несли к пухто.)

Но нонче же не то, что надысь, и спустя всего семь лет после покупки бытовая техника Bosch задолбалась нам стирать и морозить, и в течение полугода Дима отнес на помойку сначала духовку, потом посудомоечную машину, потом плиту, а когда дошла очередь до холодильника, я вспомнила президента Финляндии и сказала "нуужнет". Холодильник был огромный, почти американский, и я заявила, что мы, как ответственные потребители, на этот раз вызовем мастера. Дима заранее знал финал, но спорить не стал.

Через неделю пришел мужик в надписях "Global Reparaturservice", походил, поцокал, потом термометр попросил. Свой он как-то не сообразил захватить.

— А на фига термометр-то? — спросил Дима.

— Температуру мерить будем, — важно ответил мужик.

— В морозилке. Если она выше нуля, значит, не морозит морозилка.

— Гляди, мужик, — сказал Дима, — видишь воду? При температуре ниже нуля она превратилась бы в лед.

Мужик задумался, записал этот лайфхак, еще пару минут постоял, вздохнул и сообщил:

— Капут холодильник. Сломался.

— Вот это да, — сказал Дима и тоже вздохнул.

— А делать-то что?

Мужик сказал, что с нас 80 евро, а делать ясно что — на помойку тащить холодильник, он же не морозит, не видишь, что ли? И Дима очень обрадовался, потому что обычно наши немецкие профи берут дороже. И еще поинтересовался, может ли он теперь заказать новый холодильник или у финского президента на нас другие планы.