не самая творческая. Как раз для таких сопляков как он.

Все как всегда шло хорошо, без проблем. Валяйся себе на траве, смотри на небо да поплевывай под ноги — красотаа! Ну только чаще под ноги смотри.

Но вот однажды одна из коров вдруг из добродушного, жвачного существа, производящего слюни и говно, превратилась в полоумную, бодливую тварь с грудью десятого размера нараспашку. Стала носиться по лугу, брыкаясь и по своему, по коровьи матерясь. В чем причина такой метаморфозы Васька знать не знал и сильно растерялся. Попытка усмирить ее с помощью дрючка, который как правило сразу помогал, не только не привела ни к чему, но и устроила Ваське такую себе мини-Памплону. И ему пришлось спасаться бегством. И бежать к соседке, Бабе Ольге, с чьей коровой и произошло это кафкианское превращение. Баба Оля взяла дрын, веревку, подоткнула подол, сказала, что корова зирвАла бугаИ и ей нужно срочно на свидание. С колхозным быком. Поймала корову, обвязала ей рога и пошла. Ваську же попросила помочь, потому что была уже стара носиться наперегонки с крупным рогатым скотом и одна могла не управиться.

Не без приключений прошли они через долину, взобрались на Казацкую долину и мимо кладбища вышли к колхозным фермам. Там у всех коров был дом свиданий. С местным альфа-быком.

Свидания эти происходили по рабочему, без всякой слезливой романтики.

Корову заводили в огороженый бревнами загон. К лесу передом, к романтике задом. Для остроты ощущений привязывали за рога к огороже. И выводили кавалера. Полторы тонны романтики. Несколько энергичных па копытами и с петтингом покончено.

Но это в теории. А на практике дело пошло немного не так. Корова бабы

Оли была тщедушная. И когда бык взгромоздился на нее всеми своими полутора тоннами, лапы ее дрогнули, подогнулись и разъехались. Корова обрушилась под тяжестью о земь. В поперечно-перекрестный шпагат.

Для коров такая поза в диковинку, непривычная. Не нравится ни ей ни ему.

Ярится бык. Проклинает все на свете корова. Мужики пытаются стащить быка с нее. А он тоже как бы на ручном тормозе, задний ход давать не привык.

А корова еще и рогами к огороже привязана. Едва стащили быка. Подняли корову, зафиксировали позу, попросили минуту не двигаться и улыбаться.

Снова сказали быку фас и разбежались. И снова пошел он на штурм. И снова верхи не могут. А низы уже вроде даже и не хотят. Снова корова как

Дерюгина распласталась в грязи. Еще раз бык едва не вывихнул свой... ногу. Снова мужики, матерясь и переплевываясь, бросаются, чтобы разнять спарринг-партнеров. Надрываются мужики, соскальзывают и падают в грязь, ярятся, бьют кнутами быка, корову, другу друга.

Растащили насилу. Распрямились. Отряхнулись. Отдышались. Все. И как только лапы у коровы перестали дрожать – снова включаем зажигание.

Утробное бычье ура! И еще один приступ. И снова у пары не получается поддержка. Снова мат. Крики. Бычий рык и девичий стон.

Баба Оля смотрела на все это, вытирая слезы. Жаль корову. С ее суровой коровьей любовью. И вдруг вспомнила, что пришла вместе с Васькой!

Прижала она его с себе, закрыла сухой как сухарь ладонью глаза и сказала сквозь слезы:

— Не дывысь, сынку, бо цэ нэ е%%я, а смертоубийство.

с его мобилой, документами и полуоткрытым бардачком, откуда виднелись заработанные нелегким извозным трудом деньги.

Посмотрев в направлении исхода водилы, я увидела картину, извините за пошлятину, довольно кинематографичную: посреди перекрестка стоял внушительных размеров и внушительной же эбонитовости [мав]р в костюме и при галстуке, обреченно размахивающий руками. Вокруг [мав]ра, центробежно удаляясь, летали в порывах майского ветра двухсот- и пятисотевровые банкноты, а также крупнономинальные доллары США. Видимо, этот везучий блэкмэн как-то умудрился то ли плохо закрыть портмоне, то ли, действительно, в битве интеллектов между человеком и банкоматом выиграл искусственный. Хз. Но водила, на немаленькой скорости шедший в крайнем ряду, за доли секунды как-то умудрился а) заметить б) быстро принять решение о спасательной операции.

Происходившее в следующие пару минут просто хронологически описываю: параллельно организовавший на то же самое двух праздношатавшихся подметательных таджиков водила в странном танце технично поймал почти все купюры в поле видимости, остальные доловили таджики, затем они вручили [мав]ру три разного размера мятых свертка кэша (на секундочку, все происходило среди нервного пятничного трафика). Не отловили братья-мусульмане только одну двухсотевровую купюру, которую ловко, не прерывая [ман]дежа по мобиле, схватила и запихала в сумку переходившая дорогу и видевшая [мав]рово несчастье округлая россиянка в блузке с люрексом.

Далее водила, оставив [мав]ра, за 5 минут офигевшего 2 полноценных раза, вернулся к машине, стал садиться в нее, параллельно извиняясь, мол

"извините пожялуста, я вот вижу человек все-таки, жалк... ", но вдруг резко выскочил обратно и с криком "еще двести евро летает, сейчас поймаю придуу", действительно, отловил дензнак и понесся в след стремительно удаляющемуся и явно сообразившему, что в третий раз может и не повезти [мав]ру, вручил ему деньгу, прискакал обратно, сел-поехал. По дороге говорит: "я ему тысяч двадцать обратно поймал! Вы уж извините, что задержал вас".