охранником в охранное бюро. Тогда это было делом новым, и он взахлеб хвастался. А вот двоюродная сестра... Ей было нечем похвастать. С самого раннего детства она мечтала стать невестой и идти в белом платье и фате к венцу. Все абсолютно ее детские наряды, рисунки, игры, школьные сочинения были связаны с темой замужества. Она отсчитывала годы, а под конец месяцы до заветного возраста 18, когда ей, наконец-то можно выйти замуж. Ее подружки клеили фотографии кинозвезд в альбомы и писали песенники. Сестра собирала выкройки свадебных платьев, рецепты праздничных блюд, а также полезные советы (как снять нагар с утюга, и т. д.). И вот теперь ей уже 17 с половиной, у нее к свадьбе почти все готово, а жениха нет и в помине, аааа.... , слезы рекой. Кое-как успокоили.

После праздников брат вышел на работу и в курилке рассказал ребятам о том, как ему обмочили слезами все застолье.

— Девке 17 с половиной, не красится, не курит, пиво не пьет, на дискотеки не ходит вообще, одевается в юбки ниже колена, собирает рецепты. Не сестра, а отстой, кто вообще на такую посмотрит!

Ребята соглашались и посмеивались над отсталой девушкой. Все, кроме их охранного начальника, который прошел афганскую войну, был ранен и сам стрелял, по состоянию здоровья ушел из армии и уже просто охренел от новых русских, их жен, светских львиц, волчиц и прочих жриц, которых он охранял. Из рассказа брата он услышал, что есть еще на белом свете добрая домашняя Аленушка, не пораженная проказой разврата, алчности, пустый амбиций и высокомерия. Он попросил познакомить, а дальше прямо по сценарию: цветы, платье, свадебное путешествие. Через год сестра родила ему сына, через три дочку, дорастила их до школы, а затем поступила в медицинский колледж и окончила с отличием. Устроилась работать хирургической медсестрой, оказалась на редкость толковой и вскоре перевелась в частную клинику на неполный рабочий день. Но главное, не переставала ни на минуту быть любящей женой, прекрасной матерью и отличной хозяйкой.

Но ничто не вечно. И лет через 15 ее супруг вдруг переменился к ней. Не то, чтобы гулял, нет, просто стал ей грубить, говорить обидные слова, попрекать, придираться не по делу. Бедная сестра совсем не умела постоять за себя, только плакала и таяла на глазах. И вот однажды летом, получив очередную нахлобучку и поплакав, она решила отвлечься и сходить прогулять собак вместе с подругой. Их собаки были родными братьями, и хотя уже совсем состарились и плохо ходили, все же радовались встречам. Звонит она своей подруге на предмет прогулки, а та ей говорит, что ее собакин совсем плох, не встает, скулит от боли, ходит под себя. Сестра начинает ее уговаривать. Подруга в свой телефон говорит следующее:

— Да, совсем плох, дети плачут, усыплять? а как, это дорого вызывать... а тело куда девать? в крематорий?.. а как он туда дойдет? а кто его похоронит? а вдруг нас арестуют? Конечно, я тебе помогу.

Сестра же в свой телефон говорит следующее:

— Нельзя терпеть такие мучения, слезы. Раз все так плохо, надо принять трудное решение и положить этому конец. Никому не надо платить, я сама приеду и усыплю его, у меня есть сильные наркозные препараты. Зачем сжигать тело, похороним по христиански, все-таки член семьи. В лесополосе и закопаем. Я сделаю ему укол, сам туда дойдет, порадуется напоследок солнышку, травке, а как устанет, мы его усыпим и прямо там и закопаем. Никто нас не арестует, на нас не подумают, да и не докажут. Я помогу тебе, а потом, когда придет время, ты поможешь мне.

Супруг, пропустивший самое начало разговора, в полном офигении смотрел, как вконец зареванная сестра достала саперную лопатку из кладовки и пакет с медикаментами из холодильника и ушла из дома, хлопнув дверью. Как может понять услышанный монолог человек, протрубивший 20 лет в охране?

От разрыва шаблона мозги его встали на место, и он больше жену не обижал. А она и не давала повода.

во время полетов остаток топлива контролировали очень тщательно.

И вот, идут полеты. Руководитель посадки (РП) управляет очередностью посадки — у кого остаток меньше, садится первым, у кого побольше — загоняют в зону ожидания. Каждый подходящий борт называет свой номер и остаток топлива. Вдруг — в эфире звучит чужой номер. РП (на автомате):

— Доложите остаток!

Чужой (с удивлением):

— Полтонны...

На КП возникает нехорошая тишина. Все понимают, что для бомбера, турбины которого жрут керосин, как бегемот веники, полтонны — это "на одну затяжку".

РП:

— Доложите положение шасси!

Чужой (весело):

— Шасси не убираются и не выпускаются!

Начинается аврал. Срочно расчищается коридор, медики и пожарные прыгают по тачанкам и несутся к предполагаемому месту катастрофы. Напряженное ожидание. И вдруг — над полосой показывается "кукурузник" Ан-2 с раскоряченным шасси, которое убрать можно только отпилив, а емкость топливных баков никогда не была больше 700 кг. Этот урод перепутал аэродромы и, уж заодно, решил пошутить. Говорят, что после посадки экипаж ловили всем расчетом боевого управления