Позвонила жена и попросила забрать вечером ребенка из сада. Младшего. Таким тоном, словно речь шла о чем-то обычном и привычно-скучном. Так как старший ребенок сидит дома с простудой, а оставлять его одного она не хочет и поэтому вот. Я согласился.

Теперь, спустя много лет, я понимаю, что совершил фатальную ошибку, но быть умным, когда уже все произошло, каждый дурак сможет, поэтому толку от этого понимания никакого.

Сначала все шло по плану. Я отводил детей в сад по утрам, и знал где он находится, знал я где находится вход и даже на каком этаже группа младшего сына. Походкой уверенного в себе человека, я поднялся на второй этаж и остановился на пороге группы в ожидании. Меня заметили, и воспитательница выдала сына.

Дальше начались сложности. Мы проследовали в раздевалку и остановились у ряда шкафчиков. Я взмахнул рукой, неопределенным жестом предлагая сыну уточнить, какой конкретно шкафчик его. Он показал и сел на банкетку, ожидая непонятно чего. Я открыл шкаф и уставился внутрь. Там в причудливом беспорядке лежала, даже скорее, валялась, куча одежды. Я попытался достать хоть что-то и потянул кучу на себя. Все выпало на пол.

Я оглянулся на сына в поисках поддержки. Он болтал ногами, с интересом наблюдая за моими действиями. Я сказал, чтобы он одевался. Он, не переставая болтать ногами ответил, что сначала колготки. Стало немного понятнее. Я порылся в куче на полу, вытянул колготки и протянул их сыну. Он помахал колготками перед собой, пытаясь их расправить и принялся натягивать их на правую ногу. При этом он сопел, пыхтел, кряхтел и всячески давал мне понять, что колготки без посторонней помощи не надеваются.

Я оглянулся по сторонам, чтобы позвать жену на помощь. Вспомнил, что сейчас я за нее, и попытался убедить сына, что он уже взрослый и вполне способен справиться сам. Он ответил, что не способен и снова стал болтать ногами, ожидая продолжения. Пришлось браться за дело. Я тянул, расправлял, подтягивал и пытался развернуть сына внутри колготок.

Вдруг подумалось, что одевание колготок на ребенка очень похоже на сборку автомата Калашникова. Там тоже, если что-то куда-то запихивается с трудом, то скорее всего, автомат собирается неправильно. Пораженный этой простой мыслью, я прекратил все действия и обошел сына вокруг, пытаясь выяснить, что именно идет не так.

Тут я заметил, что в раздевалке мы не одни, за нами пристально наблюдает незнакомая мне пожилая дама, явно чья-то бабушка, которая очевидно пришла за внуком. Я вопросительно посмотрел на нее, она никак не отреагировала. При этом смотрела не на меня, а на колготки, намертво застрявшие на полпути.

Мне некогда было забивать голову всякими бабушками, и я продолжил свои занятия. Ценой невероятных усилий нам с сыном удалось натянуть колготки полностью. Правда не той стороной и задом наперед, но это было уже не важно. Пришла очередь штанов с лямками, свитера, зимних сапог и куртки с шапкой.

Все шло как по маслу, сын уже застегивал молнию на куртке, когда эта пожилая дама неприятным голосом категорически заявила, что мы надели колготки ее внука. У ее внука Сережи колготки были синие, а в шкафчике лежат зеленые, а она видела, что мы надевали именно синие и вот она уж это так не оставит и выведет нас на чистую воду!

Я посмотрел в недоумении сначала на даму, потом, будучи совершенно уверен, что у нее не все дома, перевел взгляд на сына. К моему ужасу, сын согласно кивнул и спокойно так сказал, что они с Сережей поменялись колготками после прогулки.

Мозг лихорадочно заработал, процедура повторного одевания колготок вообще не входила в мои планы, нужно было что-то решать и немедленно.

Я посмотрел за спину Сережиной бабушки и сказал, что вот мне кажется ее воспитательница зовет. Она оглянулась буквально на миг.

Этого было достаточно, чтобы я, схватив в охапку сына, рванул мимо нее к выходу.

Мы остановились перевести дух на первом этаже, и я крикнул наверх, что колготки мы завтра принесем.

Мы же не преступники.

Вечером вышел на балкон покурить. Стою. Курю. Вижу — по карнизу крадётся соседский кот — явно разорить воробьиное гнездо.

Я притаился и как заору: "А, ну, брысь отсюда! Что ты тут, сцуко, делаешь?!".

В тот же миг с места сорвалась бабка, срывающая какие то семена с цветков под балконом. Паренёк, пьющий пиво на трубе, свалился с нее и бежать. Девка, вешающая объяву на подъезде мгновенно слиняла!

Только кот продолжал медленно красться...

Прочитал историю про канифоль и спирт, вспомнил.

Я проходил практику на таком заводике. Сначала давали спирт для смывки остатков канифоли.

Когда сотруднички стали безбожно его пить, то спирт стали разбавлять бензином.

Хех!!! Все с ВЫСШИМ образованием! В эту смесь добавляется вода, и... Бензин отдельно, разбавленный спирт отдельно. Трубочка, сцедили, и пьют. Воняло, правда, бензином, но народ научился и такое пить.

ДА, но, в снабжении тоже люди с высшим!

Тут же заключили договор на поставку спирта с ближайшей парфюмерной фабрикой! Повели испытания — малое количество масла не особо влияет на качество смывки канифоли, но, благодаря мерзкому запаху эфирных масел, позволит прилично сэкономить на спирте, пить-то просто невозможно!

Целых 2(!) дня вся лаборатория не могла нормально работать! Никто не мог ЭТО выпить без отвращения или рвоты.

Хех!!! Все с ВЫСШИМ образованием! Весьма скоро нашли способ добывать чистый спирт из этой смеси. Тут же в лаборатории нашли сосуд с жидким азотом, мокнули в него металлическую полоску, а дальше (первые бармены СССР!) тонкой струйкой сливают раствор в ванночку. Смысл прост — масло застывает на охлажденном металле, спирт стекает в ванночку.

Спирто-бензин пили гора-а-аздо меньше...

Так получилось, что я стал присяжным заседателем в суде. Раньше я думал, что в самом начале понятно, кто плохой, а кто — хороший. И что выслушивать адвокатов и обвинителей нужно лишь для того, чтобы было понятно, хватит обвиняемому пары лет колонии или влепить по полной.

Первое же заседание перевернуло моё представление о суде с

Про котиков.

Свершилось! После долгих уговоров муж наконец-то установил на входную дверь котоход. Хвостатые домочадцы очень быстро оценили всю прелесть новинки и дружно носились туда-сюда, испытывая конструкцию на прочность. Свобода, которая звала и манила их снаружи, и которую раньше приходилось выпрашивать, надрывая голосовые