на климат Матушки–России и ее фауну.

Прежде всего председатель правления госкомпании подверг сомнению способность иностранных компаний заменить российских дорожных строителей:

"Вот мне говорят, что иностранцы готовы придти и строить нам дороги. А они знают, что у нас за климат? Какие у нас условия эксплуатации дорожного покрытия? У нас зимой — холодно, летом — жарко, ночью — темно, а днем — светит солнце. Какие европейские страны обладают соответствующим опытом работы в таких условия? Никакие.

Были у меня в офисе импортные специалисты, приносили проекты, показывали чертежи. Рассказывали, как будет все хорошо, когда мы им заказ отдадим. Но все куда–то пропали, когда их на согласование в ГИБДД направили. Мне потом рассказывали, что они не могли выполнить элементарные требования МВД: сделать из пяти полос две на подъеме, в чистом поле поворот нарисовать, за которым можно машину патрульную незаметно поставить. У нас, говорят, все чертежи правильные, их институт целый разрабатывал, — почему мы должны слушаться какого–то майора, окончившего юридический колледж? Так что никто кроме нас, россиян, дорог в России не построит".

Дальше специалист рассказал, почему дороги в России так быстро разрушаются:

"Дороги у нас надежные и служат долго, гарантийный срок на них дается 25 лет, как в Европе, но там климат более мягкий, предназначенный для строительства дорог, если можно так сказать. У нас же условия более жесткие, поэтому дорожники вынуждены в асфальт добавлять специальный гудрон, который демпфирует суточные и годовые температурные колебания, не позволяя дороге ломаться. Да, дорожное полотно "ползет", но держится там, где его положили, достаточно точно. И все это благодаря особому веществу, которые не пять копеек стоит, между прочим.

Но есть серьезная проблема, которая портит радостную картину дорожного хозяйства. Супергудрон распадается под воздействием экскрементов животных, особенный вред наносят нашим дорогам перелетные птицы. Одна капля, оставленная пролетающей птичкой, разрушает гудрон на площади до 120 квадратных метров. Во время дождя область поражение увеличивается в 5–7 раз. Что происходит с дорогами в России во время осенней и весенней миграции даже страшно себе представить".

Бутылки он находит на улице и с удовольствием их грызёт, пока те не превращаются в блин.

... Утро, около шести часов. Ещё висит лёгкий туман, но уже ясно, что денёк будет солнечным. Птички поют, неповторимая утренняя свежесть, тишина — благодать одним словом. И мы с Добрыней бредём, ну прямо как в той песне: "Только мы с конём... "

Пьяницу мы сначала услышали, потом унюхали (Псин даже расчихался!), а уж после и увидели. Испортив своим амбре всё утро вместе с тишиной и свежестью, сей объект перемещался по зигзагообразной траектории то топча молодые ёлочки, высаженные в прошлом году, то рискуя свалиться в речку, что протекала по другую сторону тропинки. Такая манера передвижения, видимо, не устраивала и его самого, потому что на каждый "занос" приходилось по два-три крепких словца, и у меня сложилось убеждение, что у мужичка и у его ног были разные матери.

Я почувствовала, что Добрыня напрягся, но не успела онять почему (вроде бы к пьяным людям он относился так же как и ко всем — пофигистически), ибо именно в этот момент пьяница сфокусировал на мне мутные глазки.

— Дееевочка... а давай я тя тр — ик!

... Больше он ничего сказать не успел.

Добрыня рванул вперёд как торпеда, нацелившись на здоровенную пластиковую бутылку из-под пива, которая почти наполовину торчала у мужика из кармана куртки. И как бы сильно ни был пьян сей субъект, до воды он добрался за один прыжок, а на другом берегу был через два гребка!

Но нас с Добрыней это не интересовало: я смеялась, а Псин с наслаждением грыз бутылку, которую он всё-таки успел цапнуть.