***Он увидел самолёт, летящий прямо на него. У него оставалось три секунды жизни. ***
Утром 11 сентября 2001 года Стэнли Праймнат пришёл в свой офис на 81-м этаже Южной башни Всемирного торгового центра. После того как первая башня была поражена, служба безопасности объявила, что Южная башня в порядке. Всем сказали возвращаться на рабочие места.
И Стэнли вернулся.
Он поднял трубку телефона.
Он посмотрел в окно.
И мир остановился.
United Airlines Flight 175 летел прямо на него — так близко, что казалось, будто он смотрит смерти в глаза. В эти застывшие секунды Стэнли бросился под стол и молился изо всех сил.
Через мгновение металл и огонь разорвали его офис. Левое крыло самолёта остановилось всего в нескольких метрах от него. Пыль, огонь, тьма, обломки — и каким-то невероятным образом Стэнли остался жив.
Но он был в ловушке. Никакого выхода.
Он кричал. Он звал. Он плакал.
Тремя этажами выше его услышал мужчина.
Его звали Брайан Кларк.
Брайан спускался вместе с коллегами, пытаясь выбраться, когда женщина на лестнице предупредила их: путь вниз перекрыт огнём. Все должны идти вверх, на крышу — это единственный шанс.
Один за другим его коллеги развернулись.
Вверх.
Подальше от опасности.
К призрачной надежде на спасение с воздуха.
Но Брайан остановился. Внутренний голос удержал его.
И тогда он услышал это. Крик. Голос из темноты, из завалов — голос человека, который всё ещё хотел жить.
И Брайану пришлось сделать выбор.
Идти с другими или идти к этому голосу.
Спасти себя или остановиться ради незнакомца.
Он выбрал.
Он повернул обратно.
— Я Брайан! Кто там?
— Я Стэнли! Пожалуйста, не уходи!
Брайан нашёл Стэнли, застрявшего за грудой обломков. Стэнли разбивал стену кулаками, раня руки. Брайан вытащил его, и они вдвоём рухнули на пол лестничной клетки — два незнакомца, соединённые самым страшным моментом своей жизни.
Стэнли протянул руку, чтобы поблагодарить.
Но Брайан сжал её — и не отпустил.
Он заметил кровь на их руках.
И мягким, дрожащим голосом сказал:
— Всю жизнь я хотел иметь брата. Сегодня… я его нашёл.
Он соединил их раненые руки и обнял Стэнли.
— Пойдём, брат. Домой.
Они спускались восемьдесят один этаж — сквозь тьму, дым и грохот разрушающейся башни.
Через три минуты после того, как их ноги коснулись улицы, Южная башня рухнула за их спиной.
Три минуты.
Расстояние между жизнью и смертью.
Из тысяч людей выше зоны удара только восемнадцать спаслись. И Брайан Кларк был двадцать вторым с конца, кто успел выбраться из здания живым.
Сегодня фонарик, которым Брайан освещал им путь, находится в Музее памяти 11 сентября.
А Стэнли? Уже более двадцати лет он носит в кошельке визитку Брайана — не как деловой контакт, а как напоминание, что его ангел-спаситель был совершенно реальным человеком.
Брайан приходит на свадьбы семьи Стэнли.
Звонит ему.
Называет его братом.
И Стэнли отвечает ему тем же — всей душой.
Когда Брайана спрашивают, что он понял в тот день, он отвечает простой фразой, которая ломает сердце:
"Иногда самый сильный способ выжить — это решить не спасать только себя".
А Стэнли? Он хранит одну память на всю жизнь: два незнакомца, в темноте, в крови, соединяющие свои раны — и становящиеся семьёй в самый тёмный день в истории Америки.
Потому что иногда человек, который спасает тебя, — это тот, кого ты никогда раньше не встречал.
А иногда решение остановиться, услышать и протянуть руку незнакомцу — это решение, которое меняет всё.
Из сети
Если верить Книге рекордов Гиннеса, то самая популярная песня всех времен и народов – это "White Christmas". Музыку и слова сочинил Ирвинг Берлин, самую известную версию записал Бинг Кросби.
В рождественские дни от этой песни нет спасения – она звучит по радио, в торговых центрах, даже в лифте от нее не спрячешься. Видимо, создатель
произведения нащупал какую-то тонкую струну в душе человечества.
"Я мечтаю о Рождестве, — выводит красивым баритоном Бинг Кросби, — о таком, как когда-то раньше, когда искрились верхушки елок, а дети вслушивались в звук бубенцов у саней на снегу".
За коммерческой сахарной пудрой, которой эта песня обильно присыпана, кроется, мне кажется, нечто настоящее и искреннее.
История песни такая: Ирвинг Берлин зимовал на калифорнийском курорте Ла Квинта, где температура на Новый Год не опускается ниже +20 градусов. Там, в тропическом тепле, и родились строки о "Белом Рождестве".
Появились они, видимо, из подсознания. Ирвинг Берлин, урожденный Израиль Бейлин, появился на свет в Толочине (ныне Витебская область) в семье кантора синагоги. Спасаясь от погромов, семья пешком дошла до границы и пароходом попала в Нью-Йорк в 1893 году. Маленькому Изе было пять лет.
Мальчиком он разносил газеты, потом был официантом. Играть на фортепиано учился сам. Выучился криво – играл только на черных клавишах и только в невообразимой тональности фа диез. Музыкальной грамоты не знал, но имел выдающуюся интуицию и чутье.
Смутные воспоминания о толочинских зимах вылились в песню в 1940 году.
Песня оказалась резонансной. В жаре проживает большинство населения Земли. Северная и Южная Африка, от Алжира и Марокко до Зимбабве и Мозамбика, со Свазилендом впридачу.
В Южной Америке – от Бразилии до Гондураса, от Мексики до Аргентины. Добавим сюда также весь юг Соединенных Штатов.
А на востоке – Афганистан, Бангладеш, Бутан, Бирма и Гонконг, Макао и Тайвань. Индия, Иран, Лаос, Малайзия. Ирак, Йемен, Арабские Эмираты. Вьетнам, Филиппины и Пакистан. Юг Японии, Ливан, Израиль.
Есть страны еще жарче – Гватемала, Никарагуа, Панама. Боливия, Колумбия. Австралия, страны Карибского бассейна.
Все эти миллионы и миллиарды людей "Белого Рождества" никогда не видели и поэтому о нем могут только мечтать. А тут и песня кстати.
Несколько лет назад на Рождество и Новый Год мы оказались на Виргинских островах. Там мечта Ирвинга Берлина тоже получила свое воплощение. На главной площади городка в тридцатиградусной жаре стояла пышная елка (понятно, нейлоновая), украшенная непомерными игрушками в стиле "Алисы в стране чудес". Население острова Тортола никогда не слышало санных бубенцов, не кидалось снежками и не лепило снежных баб, но неясная мечта о зимнем белоснежном саване девственной чистоты, которым Природа укрывает все неопрятности, каким-то образом достигла местных тропических широт.
С. Новгородцев
Было мне ровно пять лет когда моя мать вдруг объявила, что скоро мы соберёмся и поедем на турбазу в Сочи. С этого дня моя жизнь превратилась в сплошное ожидание. Каждый день я спрашивал её, когда же мы поедем, но получал только ответ "Скоро!".
И вот в один день она вдруг пришла забирать меня из детского сада намного раньше обычного, сказав, что этот
день наступил, и что мы едем сегодня вечером. Радости моей не было предела. Навсегда запомнилась её реакция "Ну что ты лезешь на меня как на лестницу!? "
И вот мы на турбазе, живём в небольших однокомнатных домишках.
Время было уже осеннее. О том, что где-то по соседству находилось море я, конечно, слышал, но мне было сказано, что оно было не только далеко, но и купаться в нём было холодно, поэтому у моря я тогда так и не побывал. Однако никаких разочарований мне такое положение дел совершенно не принесло. Каждый день был наполнен какими-нибудь яркими событиями.
Особенно мне нравилось когда в лагере устраивались общие построения, и кто-то из руководителей вызывал некоторых из построившихся и торжественно, под аплодисменты, им что-то вручал. Я не совсем понимал, что это было такое, но проникался всеобщей радостью и приподнятым настроением.
И тут вдруг мы все куда-то засобирались, подхватились и пошли.
Идём целый день по тропинке, кушаем консервы, разогретые на костре.
До этого я никогда в жизни ничего подобного не пробовал.
Мне очень понравилось. Тропинка узкая, и я всё думаю, когда же мы развернёмся и пойдём назад. Те, кто сейчас позади окажутся впереди. Знают ли они дорогу? Но наступает вечер, и мы не разворачиваемся! Вместо этого мы поднимаем палатки и остаёмся ночевать! Такого тоже в моей жизни никогда не было! Я в полном восторге. Наутро мы собираемся и продолжаем идти. Проходим мимо каких-то крошечных строений в которые можно заглянуть через круглую дырку, и мне объясняют, что это древние захоронения. Как я просился забраться через эту дырку вовнутрь, но мне не разрешили! Ничего, поход продолжается. Опять ночёвка, опять костры.
На следующий день — переход через реку. Кто-то из взрослых человеков (а на деле высокий парень лет двадцати пяти) берёт меня на руки со словами "дайте-ка мне этого короеда" и переносит через реку. Какое смешное слово! Ночёвка, костёр. И вдруг на следующий день — снег! Снег! Ведь не было никакого снега ещё вчера, а сегодня у меня из-под него едва торчит голова! Это, как оказалось, было вершинной точкой нашего похода и пора было возвращаться назад. Возвращение, по правде говоря, почти не запомнилось, но было здорово.
Однако то, что произошло уже в лагере произвело на меня просто неизгладимые впечатления. Подошло время одного из моих любимых построений, и дядька опять начал называть фамилии. И подходить к нему стали люди, которых я хорошо знал по нашему походу. И дядька им что-то вручал, а все хлопали. Радовался я за них безмерно. Но что это? На одну из фамилий отзывается и идёт тётенька, которую я хорошо знал ещё до похода! "Мама, мама! Тёте Наташе тоже что-то дали! "Вернувшись, тётя Наташа продемонстрировала крошечный значок. Но что это был за значок! Таких я никогда до этого не видел! Компас, звёздочка и надпись "Турист СССР". Это не просто значок, пояснила мне мать. Наташа его заслужила! Как я радовался за Наташу. Моя знакомая — и заслужила значок! Меня постепенно начала разбирать гордость за то, что я с ней был знаком. И тут... И тут!.. Дядька вызывает мою мать! Она идёт и тоже возвращается со значком! Я ещё не отошёл от впечатлений, полученных от Наташи, а здесь со значком возвращается сама моя мама! Уж такой радости я вообще не ожидал! Назвали ещё несколько фамилий, и процедура, похоже начала подходить к концу. И тут дядька называет мои фамилию и имя! "Ну, иди", говорит мне мать. Я иду и не верю происходящему. Иду, и все хлопают. Я не верю, не верю, что всё это действительно со мной происходит. Дядька пожимает мне руку и тоже даёт мне значок! Но только мой значок был ещё лучше. Он был самый большой! Кроме компаса на нём были изображены ещё костёр и палатка. И надпись "Юный турист СССР".
А вы говорите мороженое....
Аналитик Bloomberg Никсон — о том, что зумеры теперь не могут строить отношения без чата GPT:
Недавно я общалась с представителем поколения Z, который только начал встречаться. Он сказал, что загружает всю историю их переписки в ChatGPT и анализирует отношения, разбирает их модели поведения и стили привязанности, а также советует ему, как строить отношения в будущем для достижения оптимальных результатов. По словам этого парня, "все его друзья теперь так делают". Ух ты.
Я до сих пор пытаюсь осмыслить все последствия этого. Но вот несколько первых мыслей:
?? Любое сообщение, которое вы отправляете другому человеку, может быть передано искусственному интеллекту без вашего ведома.
?? Являются ли какие-либо из этих отношений органичными? Что, если обе стороны так поступают? Это просто один чат-бот встречается с другим чат-ботом, маскирующимся под человека?
Это настоящая антиутопия.
