Весна. Малышня расчехлила велосипеды и гоняет уже вовсю, не разбирая дороги. На перекрестке — красный. Последней стоит "Нива".

Вдоль дороги несется на своем двухколесном педальном коне пацаненок лет семи. Рот от восторга разинул, глаза вразбег, короче, с разгону въезжает "Ниве" в зад.

Грохается, естественно, чего-то там себе повреждает несильно, пара ссадин...

Ну, все ясно — гаишники, "скорая"...

Врачиха мальца зеленкой мажет, тот ревет во всю глотку. Докторша его разговорами отвлекает, вопросики разные левые подкидывает, типа "где твоя мама работает?". Вот последний вопросик она ему и задала:

— Кем ты будешь, когда вырастешь?

Пацан, сквозь сопли:

— Шофером на КамАЗе...

Водитель "Нивы":

— Не дай бог дожить!

Fine city — именно так часто называют Сингапур. Тут игра слов: fine в переводе с английского — это не только "отлично", но и "штраф". Выбросил мусор в неположенном месте — плати, съел бутерброд в транспорте — плати, плюнул на асфальт — плати. И это не какие-то там копейки, а сотни долларов. Сурово, конечно, но зато кругом чистота и порядок.

Однако при всём при том в Сингапуре к людям не относятся как к материалу для штрафов и наказаний. Например, весьма серьёзную подготовку проходят контролёры в транспорте, которые, помимо прочего, должны уметь отличать настоящего "зайца" от человека, который просто забыл купить билет. Гуманно, не правда ли?

Так что прозвище Fine city Сингапуру дано очень точное, и при всём обилии штрафов, людей там просто так не обижают — всё функционирует на отлично.

В нашей студенческой общаге на Ново-Измайловском было много кубинцев. Страшные раздолбаи, не хуже нас. Даже лучше. Потому что все время веселые, словно поддали. Поют и пляшут. Торжественно вешают портрет Кастро на стенку в комнате, закрывая в патриотическом раже электрическую розетку, — поют. Ругаются с русскими соседками, которые требуют неснимаемого команданте снять с розетки, — пританцовывают. Мулатка Луиза, староста группы, стыдила в конце сессии своих двоечников: "Учитца, учитца, Ленин так скасаль! " — щелкая пальцами обеих рук, хохоча и подрыгивая длинными ногами.

Единственный более-менее серьезный человек у них был Мануэль. О революционных идеалах задвигал с таким пылом, что даже бледнел. Поползли слухи, что и в койке Мануэль призывает к победе коммунизма во всем мире.

Любознательные наши девицы отправлялись проверять. Возвращались пританцовывая и напевая. Скоро и самые неспособные к языкам могли без запинки оттарабанить: "Куба си, янки ноу!"

Потеряли мы его при следующих печальных обстоятельствах. В первый же год будущие кубинские педагоги отправились домой на каникулы. Пересадка была в Ванкувере. Мануэль вышел из самолета, подумал: "Патриа о муэрте" и начал быстро-быстро передвигать ногами в сторону развитого канадского социализма, где и попросил политического убежища.

В середине пятидесятых, буксирный катер Ж-К 257 штормом унесло от курильских островов в океан. На катере было 6 человек. Отказал двигатель, рация была в ремонте. Были огромные проблемы с продуктами и водой. Почти всё, что было деревянного было пущено в топку. Так слегка грелись, а главное перегоняли океанскую воду. Варили ремни и ботинки. Но духом не упали. Из старых байковых одеял сшили парус, прикрепили к дымовой трубе. Дважды шторма рвали парус, но его латали и, в конце концов через ВОСЕМДЕСЯТ ДВА дня своим ходом дошли до Камчатки. Там их подобрал рыбацкий сейнер. МУЖИКИ были награждены орденами, но фильмов о них никто почему-то не снял...