Вечером — свидание. Сидим на лавочке, звёзды, тишина. Я решаюсь и тянусь к поцелую. Она тоже тянется… и тут я понимаю: сердце колотится, ноги дрожат, адреналин снова зашкаливает. Но теперь нет никакого запасного парашюта.

Позже начал сравнивать и думать в чем кайф:

Адреналин — и там, и там сердце бьётся так, что кажется, его слышат соседи.

Первые секунды страшно, а потом думаешь: "Почему я раньше этого не делал?".

Если сделать неправильно — можно очень больно приземлиться.

Хочется повторить, даже если ноги трясутся.

Есть риск: в одном случае — не раскроется парашют, в другом — не раскроется взаимность.

Можно зависнуть — в воздухе или в чувствах.

Нужно решиться быстро, иначе момент упущен.

Инструктор: при прыжке он рядом, при поцелуе — обычно нет… но иногда и это случается.

Фотографии потом выглядят странно и там, и там.

Вкус свободы — одинаковый, только после прыжка с парашютом в нём меньше кофе и помады.

Прыжок с парашютом и первый поцелуй — одно и то же. Только с парашютом тебе выдают инструкцию, а с поцелуем — как получится.

Мы несколько раз встретились, потом дошло дело до интима. И вот она — это небесное создание, заявляет, что ceксом мы будем заниматься в полной темноте. Потом она созналась, что жутко комплексует: я как-то сказал, что мне нравятся миниатюрные ступни с маленькими пальчиками, а у нее практически все пальчики были переломаны каждый в свое время. Вот она и боялась, что это меня отвратит.

Со временем мы стали откровеннее друг с другом. И она мне поведала такие вещи о судьбе и жизни спортсменок-гимнасток, что реально оставалось только обнять и плакать.

С 4 лет она не знала, как это — поесть сладкого вволю. Жесткий режим, диета и тренировки, тренировки, тренировки. Потом стало еще сложнее, поскольку приходилось еще и учиться в школе. Пик формы для гимнасток наступает в 12-16 лет, потом начинается медленное угасание. И если ты в этот промежуток не взойдешь на пьедестал, то никакого "потом" для тебя уже не будет — годы тренировок и боли псу под хвост. Как много девочек сходят с дистанции из-за порванных связок, переломов, смещений и сотрясений! Какие потом проблемы начинаются со здоровьем, особенно по женской части! Какая царит в спорте атмосфера зависти, злобы ненависти, подстав и предательства...

Так что задумайтесь, прежде чем смеяться или остроумничать над фото девочки, которая лишила себя детства, чтобы фотограф смог вот так вот подловить ее в прыжке. Посмотрите на недетскую сосредоточенность на ее личике и подумайте, а сами бы вы смогли самые золотые свои годы провести в полумонастырских-полутюремных условиях? ПОдумайте и сделайте выводы.

Шахматная история знает много ярких личностей. И все же Ноттингем бьет все рекорды как собрание интеллектуалов.

Ласкер, Алехин, Эйве, Ботвинник, Файн в представлениях не нуждаются. И дело не в том, что все они формально обладали докторской степенью. Послужной список каждого из них был широк. Тут и великолепные книги, и знание языков, и умение работать над собой. Из этого блестящего списка всё же выделю Ласкера — не потому, что его имя носит математическая теорема, и не потому, что он дружил с Эйнштейном. Мне кажется, во многом благодаря Ласкеру шахматы завоевали имидж игры умных.

Впрочем, несмотря на все достижения вышеперечисленных, в плане учености их обошел еще один участник турнира, Милан Видмар. Основатель электротехнического университета Любляны, носящего его имя и поныне, один из виднейших специалистов в своей области, вообще по сути был шахматистом-любителем, ибо занимался научной работой, был профессором и ректором университета, публиковал статьи и книги, не связанные с шахматами... И при этом, на пике стабильно входил в первую десятку мира.

Единственный участник Ноттингема, которого можно сравнить с Видмаром по масштабу нешахматной деятельности — и превосходящий оного по влиянию на ход истории, это

Коннел Хью О"Донел Александер — человек, четверть века возглавлявший британскую криптоаналитику. Проект Энигма и т. д. , помните? Александер — не один из, а один из самых... и при этом, еще? н? е? м? н? о? ж? к? о?? ш? и? л? прилично играл в шахматы.

Прибавьте к этому Капабланку, который не только был гениальный шахматист и выдающийся сердцеед, но человек блестяще образованный, в совершенстве говоривший на нескольких языках, и официально представлявший Кубу во всём мире — мало, кто знает, но у Капы долгое время был статус посла Кубы (или равновеликий) в любой стране, где он в данный момент находится.

Блестящий остроумец Савелий Тартаковер, говоривший и писавший статьи чуть ли не на всех европейских языках, фонтанируя афоризмами и искрометным юмором.

Любопытно, что впоследствии его роль унаследует еще один участник турнира, Саломон Флор, который пока сосредоточен на шахматных успехах.

А Теодор Тейлор? Незрячий мастер, который несмотря на все невзгоды, выпустился с отличием и умудрился стать преподавателем юридического факультета в Оксфорде и практикующим адвокатом! А еще он изобрел специальные шахматы для слепых, а еще играл вполне себе, на всякий случай обыграв в Ноттингеме Флора и сделав ничью с Алехиным..

В общем, турнир был невероятным по интеллектуальной мощи. Если мы промотаем вперед, то через тридцать лет лучшие игроки мира в лучшем случае будут иметь формальное высшее образование — обычно, гуманитарное. Это не мешало Талю быть реально ярчайшей личностью и умницей — но он такой был один.

Еще через тридцать, даже формальное высшее будет у единиц. И один из этих единиц был Каспаров, но опять же, он был такой один.

Ну а прибавив тридцать и домотав до наших дней, окажется, что и школу закончили далеко не все.

И это объяснимо, и я никого не осуждаю. Но тот период был особенным. "