В тридцатые-сороковые годы ХХ века большой популярностью пользовался актер Московского Театра Сатиры Владимир Хенкин.

Однажды он приехал домой поздно вечером после спектакля и с ужасом обнаружил, что дверь в его квартиру опечатана. В ужасе он уехал из дома к своему другу, композитору Никите Богословскому. Тот успокоил и приютил артиста.

Целую неделю Хенкин скрывался на квартире композитора. Однажды вечером он не выдержал нервного напряжения и заявил, что пойдет и сдастся добровольно. Богословский успокаивал друга, убеждал не совершать опрометчивые поступки. Хенкин не соглашался на доводы композитора. Тогда

Богословский предложил еще раз съездить на квартиру артиста — вдруг за неделю что-нибудь изменилось.

Друзья подошли к квартире Хенкина и увидели на двери печать с государственным гербом. Артист попрощался с композитором и собрался идти на Лубянку. Богословский в ответ достал из кармана медный пятак и приложил к печати — гербом вниз. Хенкин понял, что стал жертвой жуткого розыгрыша и решил отомстить.

Через несколько месяцев эта сладкая парочка хорошо "приняла на грудь" в ресторане Дома Актера, где просидели до закрытия. Выйдя на улицу Хенкин предложил продолжить застолье в ресторане аэропорта, который работал круглосуточно. Там Хенкин так "накачал" своего друга, что тот отключился. Хенкин на себе дотащил Богословского до самолета, улетающего в Киев, договорился с экипажем. Он отдал летчикам все деньги, которые нашел у Богословского и забрал себе его паспорт.

Летчики после приземления в Киеве на руках вынесли Никиту и усадили на лавочку напротив здания аэропорта. Вскоре Богословский очнулся и не понял, где он оказался. Поэтому он "поймал" такси, убедил шофера, что заплатит когда доедет до дома и назвал адрес. А теперь вспомните "Иронию судьбы" — названия улиц в разных городах СССР совпадали и таксист увез

Богословского. Как композитор смог выбраться из Киева — история умалчивает.

Уже 2 года живу и учусь в Германии. Не так давно произошёл случай, который довольно чётко даёт понять обстановку с иностранцами тут на сегодняшний день.

Перемена. Школьный коридор. Мы с подругой (она полячка и между собой мы разговариваем на немецком) читаем какой-то текст и пытаемся его перевести, объясняя друг другу непонятные слова. Уже в конце текста замечаем слово, которое обе не знаем, решаем, что подойдём к кому-нибудь и попросим объяснить смысл, спрашиваем, разумеется, на немецком. Останавливаем первого попавшегося школьника и начинаем объяснять что нам от него надо. Тот в свою очередь широко открывает глаза, и с испуганным видом говорит на ломаном английском, что не понимает на немецком. Хорошо, идём дальше, останавливаем следующего:

— Привет, помоги пожалуйста объяснить...

— Прости, я понимаю по-немецки, так же как и ты, — заявляет нам этот самый парень на русском.

Ну да, точно, мы ведь познакомились пару недель назад на курсе для иностранцев. Ок, давайте следующего! Останавливаю первого попавшегося и задаю всю ту же фразу что и ранее, на это получаю далёкие от нормальной речи слова:

— Ихь шпрехе нихт дойч.

— Отлично, — говорю я по-русски довольно громко.

— В этой стране вообще кто-нибудь говорит по-немецки?

— НЕТ! — отвечает пол коридора на русском.

Эту историю я от кого-то слышал давным-давно.

Брежневские времена. Приезжает в США делегация советских чиновников, изучать западный опыт. Их водят по государственным учреждениям, показывают как что делается, рассказывают как организована работа. Чиновников сопровождает советская переводчица, не очень хорошо знающая английский (наверное, по блату ей командировку устроили).

В какой-то момент, американский чиновник рассказывает, что их бухгалтер наделал кучу ошибок, из-за чего была парализована работа всего учреждения.

Вопрос от члена советской делегации: а что стало с бухгалтером?

Американский чиновник отвечает: He"s been fired (его уволили).

Советская переводчица переводит: Его расстреляли. (Одно из значений слово fire — стрелять).

Члены советской делегации понимающе кивнули...

Было мне пять лет, жили мы в своем доме. Мать меня частенько била. Хотела как-то заслужить её похвалу и постирала белье, а именно – принесла с колонки воды, погрела воду и т. д. Не знала, что вещи стирают по цветам и замочила её красную юбку и папиной белой футболкой. Естественно, всё полиняло, но я даже не заметила. Развешала на батарею, сижу, жду похвалы. Пришла мама и как врежет мне с криками. Плачу, бегу от неё, выбежала во двор и залезла в будку к нашей собаке. Мать стала меня доставать оттуда и тут глаза Герды (нашей собаки) стали краснеть. Она безобидная псинка, а тут рычит, скалится, в общем, мать испугалась и отошла. Герда закрыла меня собой и рычала, пока мать не ушла. Потом вылизала мне лоб и легла у выхода, чтобы никто меня не достал из будки, я там и уснула. Только папа вечером забрал мокрую и довольную. Довольную, потому что я нашла себе убежище.

Шли из Саидии в Альмерию на яхте. На борту жена, несовершеннолетний сын и пёс. На 16 канале передали сообщение о терпящей бедствие надувной лодке в этом районе. Аккурат минут через пять на горизонте вижу что-то непонятное, сначала не придаю значения, еду себе, потом приходит понимание, что это могла быть та самая лодка. Подхожу ближе и да, риб метров 10,