Моя дочка учится в 6-м классе. С ней учится девочка, которая со своими мерзкими подружками часто нападает на других девчат. Моя дочка не стала исключением. Первое время дочка мне не говорила правду, откуда у нее синяки - то она упала, то на велосипеде случайно задели, то с братом играла. Но спустя время она мне призналась, что ее бьют те девчонки за то, что она "типа правильная". Я пошла разбираться с мамой той главной отмороженной девки. Ее мать оказалась такой же отмороженной, наш разговор с ней чуть ли не закончился дракой. Пошла в школу к директору и предупредила, что если она не примет меры, то я все возьму в свои руки. На что она мне ответила, что нужно девочек понять, они ведь из неблагополучных семей, в отличие от моей дочки, им тяжело, и моя дочь должна благодарить судьбу, что ей со мной повезло. В общем, я поняла, что ловить там нечего и сходила с дочкой в полицию, затем сняли побои у врача. Инспектор ПДН что-то там поработала, скорее, сделала вид, что работала, потому что ничего не изменилось — в один из дней моя дочь снова пришла побитая. Если б можно было от[метел]ить тех девок, я б так и сделала, но понятно дело, что нельзя бить детей. Тогда я решила записать мою дочку в секцию по боксу.

Спустя пару месяцев меня вызвали в школу, так как моя дочка сломала нос той главной девке, а также расцарапала лицо и вырвала клок волос ее подружке. И этой директорше хватило наглости обвинять меня в том, что я не воспитываю свою дочь, раз она не умеет решать проблемы словами. Я не выдержала, послала ее нах[рен], да так громко, что слышала весь этаж. Потом подошла к тем двум девчонкам, которые ждали в коридоре, и сказала, что если они еще раз подойдут к моей дочери, то я найду самую тяжелую дубину и расквашу им рожи в кровь. Их долбанутые мамаши написали на меня заявление, теперь та же инспектор ПДН, которая мне ни хрена не помогла, ходит ко мне. Перевожу дочь в другую школу.

КАК ХИМИК — ХИМИКУ

Конец 80-х. МХТИ им Д. И. Менделеева. Общежитие. В одной из комнат происходит оргия с буфетом, посвященная прибытию одного из дорогих друзей для попытки восстановления с потерей курса после прошлогоднего отчисления.

Одновременно с этим мероприятием, в общаге проходит другое, более рутинное, называемое то ли "комсомольский рейд", то ли еще как-то, в духе того времени. Комсомольцы-добровольцы в сопровождении заместителя декана шерстят этажи на предмет нарушения постулатов морального кодекса строителя светлого будущего. Доходит очередь и до нашей вечеринки.

Замдекана открывает дверь в блок и видит виновника торжества с початым пузырем водяры в руке, беломориной в зубах и какой-то шмарой под крылом.

Удивляется и спрашивает:

— Петров? Странно... А что вы, Петров, здесь делаете? Помнится, мы вас отчислили в прошлом году...

— А я, это... Сергей Сергеич... Ну... Восстанавливаюсь.

— Вот как? Интересно... Послушайте, Петров. Как химик — химику. Вы не восстанавливаетесь. Вы окисляетесь.

В 1989 году канадскому вратарю Клинту Маларчуку лезвие конька разрезало шею, повредив сонную артерию и яремную вену. В результате повреждения яремной вены, кровь ручьём полилась на лед. От этого зрелища 11 зрителей потеряли сознание, двоих хватил сердечный приступ, а троих хоккеистов стошнило прямо на льду. Единственным человеком на стадионе,

Дело происходило вечером возле одной из станций Московского метро. Около палатки остановилась "Газель", откуда на свет божий с трудом явила нетрезвые тела сомнительная троица — смуглая девушка, похожая на цыганку, и два мужика, похожие на алкашей. Поддерживая друг друга под руки и на ходу обсуждая грядущую покупку, троица приблизилась к палатке и зафиксировала мутные взоры на красочных пивных этикетках, принимая мучительное решение. Внезапно девушка не слишком любезно обратилась к одному из сопровождающих с настойчивой просьбой помочь ей закурить. Вероятно, просьба ее показалась тому настолько неуместной и дерзкой, что он, не долго думая, развернулся на 180 градусов и понес в сторону хамоватой подруги громадный грязный кулак. Шустрая девушка молниеносно отскочила, и предназначавшийся ей удар пришелся аккуратно в скулу третьему участнику событий. Возникла напряженная пауза. В гнетущей тишине раздался вой ушибленного: "Ты что, очумел так женщину бить?!!"

Было бы не смешно, но случилось со мной.

Собрался как-то по делам в город — что-то в организме не так... Померял температуру — 39.5. Многовато. Вызвал врача из нашей муниципальной поликлиники (Москва, однако). Пришёл мальчик, проверил градус, выписал жаропонижающего из соседнего ларька. На предложение послушать лёгкие, отказался — своего стетоскопа нет (мой двоюродный дед, земский врач, проглотил бы свой саквояж, кабы пришёл на вызов без него). От предложения воспользоваться игрушечным, детским, гордо отказался. Было в понедельник. В пятницу вызвал "Скорую" (спасибо, отвезли к знакомым врачам). Проторчал неделю в реанимации, как Лаокон — в трубках капельниц физраствора и антибиотиков.

Спасибо нашей "власти" за "национальный проект Здравоохранение"!

Мне — повезло: чуть за 50, вылез. Соседу пару месяцев мазали ногу мазями — потом отрезали...

Зато — мы делаем ракеты!