|
Лет в 12, насмотревшись фильма "Сумерки", мне захотелось стать вампиром. Как раз начались в то время первые месячные, я выжала кровь из прокладки и выпила её, надеясь, что таким образом стану вампиром. Не стала.
|
 |
| Новые истории от читателей |  |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Человек так слаб, обидчив и нежен, что зависит от всего на свете, даже от того, от чего зависеть, казалось бы, ну никак не может.
Василич – древний старик из нашего дома, рассказал мне свою маленькую историю в которой, как в хорошем романе есть все: жизнь, смерть, судьба, мудрость, глупость, гордыня, даже любовь поместилась…
Когда-то
Потомственный почётный петербуржец Вильгельм Шитт занимался винной торговлей — делом в наших краях прибыльным. Основанный его дедом Корнелиусом торговый дом "К. О. Шитт" быстро богател и разрастался и к началу XX столетия владел и виноградниками в Крыму, и множеством питейных заведений в столице. Сметливый немец обычно открывал свои винные погребки и рюмочные на пересечении улиц, так что его вывеска в виде позолоченной грозди винограда была отовсюду хорошо видна. "Шитт на углу пришит" — говорили тогда об этих забегаловках, где можно было за 10 копеек выпить рюмочку водки и закусить бутербродом с икрой или бужениной, а после этого почувствовать, как жизнь приобретает новые краски. Тогда казалось, что Шитт и его рюмочные в Питере навсегда, но наступил 1917-й год, и Вильгельму Эдуардовичу пришлось бежать в Крым, где его расстреляли большевики. Расхожие поговорки вроде "в Питере все углы сШиты" давно забыты, и только рюмочным удалось выжить, несмотря на все беды, войны и антиалкогольную кампанию.
"Когда осенний лист шуршит,
Иль снег колючий порошит,
Суровая судьба страшит,
То каждый в кабачок спешит
С названием "Корнелий Шитт".
Здесь шутка друга рассмешит,
Боль и тревогу заглушит
И все сомненья разрешит".
Однажды в театре "Современник" произошёл забавный случай. Елена Яковлева произносила длинный монолог, полный глубокого трагизма, и вдруг в первых рядах громко, на весь зал заиграл мобильный телефон.
Обычно сконфуженный зритель старается сразу же сбросить звонок и отключить звук, если он этого не сделал перед началом спектакля. Но тут телефон продолжал истошно наигрывать какой-то модный рингтон.
Яковлева нашла глазами в зале владельца модного гаджета, перестала играть и стала демонстративно, пристально, сердито и презрительно смотреть на виновника нарушения тишины. Сидящие вокруг зрители тоже повернули головы и увидели мужчину, который судорожно, в отчаянии давил на все имеющиеся кнопки. Наконец, сдался и честно взмолился, глядя актрисе в глаза:
— Ну, честное слово! Не знаю я, как его выключить!
В тридцатых годах двадцатого столетия в кабинете директора Ленинградского мюзик-холла сошлась тройка заядлых преферансистов — директор Михаил Падво, дирижёр Исаак Дунаевский и композитор Дмитрий Шостакович. Игра затянулась. Она длилась до утра.
Дмитрию Дмитриевичу не везло, но он надеялся отыграться. Денег не осталось. От