Байки реаниматоров.

В середине 90х довелось мне трудиться на пару с одним выдающимся аферистом. Саня Волынский — это было что-то. Никогда не видел столь обманчивой внешности. Снаружи-еврейский мальчик, внутри-битая рысь, прожженная волчара.

О наших подвигах напишу как-нибудь позже, но пару фактов для общей картины: Саня организовал и возглавил Челябинскую ассоциацию бывших осужденных(ЧАБО), впервые в стране создав белый общак.

С уставом, офисом, счетом в банке и т. д.

Плюс-этот черт 6 лет находился в федеральном розыске, проживая по месту прописки.

Но не об том речь.

Как-то идем с ним к машине, и мне в руки падает девчушка лет 16 ти... Упилась, что ли...

Но не похоже... Синюшное лицо, глаза под лоб, [м]лять, да она не дышит!

Памятуя о своих спасательских умениях(два сезона в ОСВОД), пытаюсь ей помочь, и тут Волына раскрывается с совершенно неожиданной стороны. Отшвыривает меня в сторону и начинает сноровисто вытягивать девчонку. Не помню, что он мне и набежавшим командовал-но летали все, как подорванные.

Видно было-человек знает, что делает. Скупые, уверенные движения профессионала, отрывистые четкие команды — и ни грамма волнения. Как слесарь, что кран починяет прям.

Подъехавшая Скорая после обмена парой реплик моментом поступила ему под команду. Никаких выяснений-мол, а собственно, кто таков? Колол он девке что-то тоже сам. В машине он сидел рядом и до самого приемного покоя все врачебные действия выполнял челябинский аферист, а не врач. Врач скакал по салону послушным мальчиком и ел глазами начальство. Наконец, сдали девку в реанимацию.

Выходим на улицу. Обоих-хоть выжимай.

— Сань, че это было?

— Да какая тебе разница? Жить будет...

— Я не про то...

— Аааа... я на Скорой в кардиореанимации 5 лет отработал...

— Х#%се... А я и не знал.

— А я и не говорил.

— Надо, бы, дяденька, обмыть это дело... а то у меня поджилки что-то вибрируют...

— Едет чижик в лодочке, в генеральском чине. А не выпить ли нам водочки по такой причине?

— Во-во!

В тот вечер мы нарезались в дрова. Волына впервые заговорил о себе-и там было, что послушать. По причине водочной амнезии воспоминания урывками-о чем сейчас сильно жалею... Так, попробую тезисно изложить оставшееся в памяти.

— Любой нормальный реаниматор имеет за плечами средних размеров кладбище...

— Знаешь, чем кардиореанимация от обычной скорой отличается?

— Ы?

— Обычная звонит в дверь и мирно интересуется тем, туда ли попали?

— А вы?

— А мы входили гораздо эпичней. Сначала залетает фельдшер и орет: РОЗЕТКА ГДЕ, [м]ля?!!

— Зачем?

— Дефибриляцию подключить. Причем, мы уж навострились, чтоб время не терять-счет же на секунды: впереди бегу я с мониторами, за мной водила тащит аппарат, а фельдшер с розеткой наготове тут же втыкается-и рррраз! На том и попали как то...

—?

— Вбегаем, там полутьма в комнате, стоит железная кровать с панцирной сеткой...

— Это тут причем?

— Сейчас поймешь. Пациент то ли обмочился могуче, то ли пролили они чего, короче, лужа на полкомнаты. Мы все в нее и вбежали. Внимания не обратили-не до того ж, ну и... Разряд! Давай! ННННАА!

— И чего?!

— И ничего! Пятью тыщами вольт как еб@нуло всех-мы, как вороны, разлетелись. Я, говорят, красиво вышел: полметра высота полета, жопой вперед, ноги и руки параллельно полу-и в руках мониторы с оборванными проводами. А глаза! Водитель говорил, что никогда такого выразительного взгляда у меня не видел! Но пациент завелся-хоть не зря страдали.

— Аййййй!

— Это что! Один раз космонавта запускали-мужик на унитазе сидел, мы ему прям там заряд бодрости дали...

— А чего не сняли с толчка?

— Да некогда! Начальница, Марина Петровна, зверь-баба, нас поедом ела за каждую секунду...

— И?

— Ну дали разряд — мужик прыг, и башкой в потолок! Ебс-и опять на унитаз! Мы еще! Он снова прыг!

Раза три скакал...

— И чего?

— И ничего. Жена его и говорит: чего вы, мол, дое[дол]бались до него — помер и помер, не х#р тут прыжки в высоту устраивать, не Бубка чай...

— Отстали?

— Ага. У Марины теория была-если клиент очень хочет уйти, то его не вытянешь...

— Разумный цинизм.

— Ну да. Правда, один раз она сама нас удивила-все правила свои нарушила.

— Говори!

— Сидим-обедаем. Это вообще святое. Хоть все передохните, а 20 минут в день на пожрать-наши.

А тут... Петровна влетает-лица на ней нет. Я и сам не понял, как в машине оказался. Горбушка хлеба в зубах, ложка в руке, и на жопе свежий пендаль остывает... Водила наш так в жизни не гнал-она орала, как бешеная. Два раза сами чудом не угробились по дороге. Прилетаем-11 этаж, лифт не работает. Мухами влетели, ног не чуя, на пинках Петровны. Аппарат, кстати кило 20 тянет...

— А там?

— А там -жопа. Причем, полная. Я тебе объяснять не буду-все равно не поймешь, но то, что Марина творила -это высший пилотаж! Мы уху ели, на нее глядючи. Я ни до, ни после ничего подобного не видел. 6 часов она его "держала". Х[рен] знает, как.

— И?

— И вытянула! Довела до более-менее стабильного состояния, что его транспортировать можно было.

Отвезли, сдали, сидим-курим, руки трясутся. И спросить страшно-кто он ей? Может, сын? Или мужик ее?

И тут Петровна на улицу выходит, пот со лба смахивает и так-в сторону, сквозь зубы:

— Уйти хотел, выбл@док! 500 рублей мне должен!

Как же мы ржали... Я башку разбил об асфальт...

— Да! Надо знать, у кого деньги взаймы брать!

— Золотые слова! А то занимать у некоторых чревато свинцовой интоксикацией организма.

— Это если не отдать?

— А какой дурак занятое отдает? Зачем занимать тогда?

— Резонно.

— За медицину?

— Прозит!

Аминь.

В конце 90-х был в Израиле знаменитый вор и пройдоха — Mоти Ашкенази. Промышлял Моти на пляжах Тель-Авива, был на короткой ноге с героином, но весь Израиль его просто обожает и знает как героя. И все благодаря одной истории.

Дело было в 20 июня 1997 года.

Рецидивист Ашкенази в очередной раз был арестован, но нарушил условия домашнего ареста

Начали мне на мобильник звонить из одного банка известного, и коллекторы самые разнообразные от их имени, и просили некую женщину, которую я никогда не знал.

На просьбу позвать Веру Николаевну я говорил, что она у телефона. После некоторой заминки они спрашивали почему голос мужской?

На что я говорил о смене пола, получении новых документов

СИНИЦА — РУКОВОДИТЕЛЬ ПОЛЕТОВ

Отец – заслуженный военный лётчик, 35 календарных лет летал на истребителях. За счёт такого опыта он сумел разглядеть, как организован весь процесс полётами и оценить всю его прелесть.

Как-то раз я был немного удивлён, когда, зайдя на кухню, увидел отца, прильнувшего к окну. В моём понимании

В нашем старом доме было печное отопление. Не огромная печь посреди избы, как в деревнях, а маленькая печь, примерно метр шириной и на две конфорки.

Я только в школу начал ходить. После обеда дома один. Так что печь растопить — моя новая обязанность.

В очередной раз, откладывая на "потом успею" (на улице в хоккей с пацанами, вместо уроков), обнаруживаю, что осталось буквально сорок минут до прихода мамы. А в комнатах холодрыга, на улице мороз. Быстро принес дров, наколол щепок, сунул бумаги. Конечно все разгоралось слишком медленно. И вдруг я понял, что мне нужно! В сарае стоял батин мопед. Пол литра банку бензина слить — секунды. К тому же огонь потух, еле тлеют дровишки.

Не понимаю, как сразу не рвануло!

Сначала пар пошел, со всех щелей. И это я еще догадался поджигать с поддувала. Только сунул, свернутую в трубочку, горящую бумагу — как рванет!

Печь так и не разжег. Две конфорки, с стоящей на одной из них кастрюлей с лапшой, ушли в потолок. В комнатах туман из сажи. Слой сажи на всей мебели, и на полу. Это была катастрофа.

Человеку свойственно запоминать только хорошее. Поэтому помню только, что папа сказал: "Теперь дымоход можно не чистить".