Памяти ушедшей эпохи – ностальгия по Социализму.

Лето 1985 года, северный берег Азовского моря, пансионат (по моему Парус?) недалеко от Бердянска. Мне повезло по знакомству отдохнуть там несколько дней.

По знакомству- это значит я не по путёвке приехал, как все, а с запиской директору. Отдыхающих (в основном пенсионного возраста) расселили по два- три человека в комнатах, скрипеть кроватями с панцирными сетками, а мне достался двухкомнатный номер с балконом, цветным телевизором и видом на море.

В ресторане на первом этаже четырёхразовое питание, официантки- студентки кулинарного техникума из Запорожья, скучающие от отсутствия мужского внимания, солнце, плюс тридцать на свежем воздухе. Красота.

В первый же день мне удалось рассмешить местных рыбаков. Устроил под настроение заплыв километра на полтора от берега.

Надобно отметить, что вода в Азове мутновата. Зато тёплая- потому что мелко. Я знал, что там неглубоко, но не думал, что местами до такой степени.

Рыбаки на двух шаландах ковыряются с сетью, недоумённо посматривая на чокнутого пловца-

— Мужики, говорю, пустите в лодку, отдышусь маленько и обратно поплыву.

— Дык это, вставай, да и дыши себе…

Встаю. Глубина- уровень воды слегка ниже плеч. Дно такое вязкое. Приплыл, блин, народ веселить. Мог бы и пешком пройти.

Ну что, постоял минут пять, и двинул обратно. Ещё и скептических взглядов от отдыхающих удостоился- ну как же, на пляже за буйки заплывать не рекомендуется. А что делать, если эти буйки в ста метрах от берега и на глубине чуть выше пояса? Это, блин, купание? Может пенсионерам оно и в самый раз, а мне скучновато.

Телефона в пансионате не было, чтобы позвонить по межгороду, надо было ехать в Бердянск или в Мариуполь. Автобусы ходили редко, да на жаре трястись в этой консервной банке- удовольствие ниже среднего.

Но надо было поговорить – вот и поехал. А на обратном пути перепутал номер автобуса, хорошо пассажиры вовремя подсказали, что не туда еду- выскочил. Итак ситуация- незнакомый посёлок на берегу, до следующего автобуса три с половиной часа, жарко.

Мимо проехала кавалькада легковушек – все в лентах, надувных шариках, гудят, музыка орёт- видать, женится кто- то. Пылищу подняли.

Потом грузовик подъехал рядом к дому, водитель побибикал, хозяин вышел. Говорят между собой, о чём, мне не слышно. Лениво отлепляю задницу от скамейки, иду туда.

— Хозяин, извините, а нельзя у вас водички попросить напиться?

— Та заходь. Откуда будешь? Что, правда из Ленинграда? Занесло. Пансионат Парус? Не дюже гарное место.

Водичка была отменная, чистая, ледяная.

— Вот спасибо, говорю.

Водитель орёт-

— Ну что, разгружаться будем, [м]ля? Мне ещё один рейс сегодня!

Ну как тут не присоединиться? Я помог хозяину- Иван Акимович его звали- разгрузить кухонный гарнитур – как выяснилось, подарок молодым на ту самую свадьбу. Мне всё равно до автобуса три часа делать нечего, а тут- доброе дело, мебель перетаскать. Акимыч-

— Слушай, говорит, а ты по деревьям лазать умеешь?

— А что тут уметь?

— Смотри, говорит.

На самом берегу, над обрывом, стоят рядом два здоровенных не то тополя, не то кипариса – не знаю я, как они назывались. От земли до кроны- метров девять- десять голого, как мачта ствола.

— Ещё батя мой сажал, качелю мне сделал. Потом Ленка, дочка тоже развлекалась – это она замуж сегодня выходит. И дочка и деревья выросли, верёвка подгнила, я её оторвал- не дай Бог, сорвётся кто. Нету больше качели. А давеча купил капроновый трос, думал, сюрприз дочуре сделаю – да видать годы не те, по стволу не забраться, а лестницы у меня такой длинной нет.

— Может попробуешь? У меня кошки.

Кошки – это в данном случае шипастые приспособления, с помощью которых электрики забираются на столбы.

Я залез, мы с Акимычем отмерили длину троса, я привязал его к сучьям покрепче, спустился, залез на другой ствол – привязал и там.

Приладили дощечку посредине – блин, скажу вам, таких качелей я в жизни не видел. Высокий песчаный обрыв, внизу метрах в пятнадцати полоска пляжа – когда раскачиваешься, взлетаешь над пляжем – кажется, что кроме тебя, птиц, и морского горизонта в небе вообще никого нет. Дух захватывает, хоть и страшновато с непривычки.

Акимыч урчит, довольный, как удав –

— От це добре дило…

— Ну, я пошёл? Спасибо за водичку

— Що? Куда? Э, не, брат, не обижайся, ты теперь отсюда не выпивши и не поевши, не уйдёшь. Ты сам не знаешь, якое дело мы с тобой сделали – этим качелям больше сорока лет, сюда пацаньё с трёх посёлков ходило. Достопримечательность местная. Как же я тебя отпущу? Да и до автобуса всё равно больше полутора часов – куда торопиться? Потеть на остановке?

В саду на участке под деревьями уже были расставлены скамьи и столы буквой П. На взгляд- примерно на сотню гостей. Три тётечки торопятся, носят из дома посуду.

Возвращается свадьба. Шум, музыка, часть гостей уже слегка поддавши – праздничная традиция. Аккордеон.

Невеста с широченными радостными глазами-

— Папа! Ты качелю починил?

— Акимыч, в самом деле?

— Ни, то не я, питерский вон подсобил- без него я бы один не управился…

Жених с шафером раскачивали невесту так, что было просто страшно. Она, однако, только визжала от восторга – я никогда не видел более счастливой барышни. Летает, улыбка до ушей, платье белое, фата развевается- феерическое зрелище. Спрыгнула, повисла на шее у отца – тот тоже доволен, улыбается в усы, глаза на мокром месте. Не каждый день дочка замуж выходит.

— Это самый лучший подарок, спасибо, папа!

А над обрывом уже очередь — покачаться.

Ну, после этого, от приглашения никак не отвертеться- перезнакомился с кем успел, усадили за стол, трудно поддерживать беседу, когда все говорят и кричат одновременно. Нормальная свадьба – музыка, гости орут "Горько", так что уши закладывает.

Домашний хлеб, утренней выпечки- тёплый ещё, с хрустящей корочкой, копчёное сало с прожилками тает во рту, колбаса своего же приготовления, помидоры с два кулака размером, и такого фантастического вкуса и запаха, что зубы сводит- у нас на рынках такого не купишь, в магазинах и подавно. А как та вкуснейшая янтарная рыбка называлась, мне узнать не удалось- не докричался. Арбузы солёные- я раньше подобных яств не пробовал. Лукуллов пир.

Отец жениха с хитрой физиономией встаёт, и они с Акимычем, удалившись к сарайке, выкатывают оттуда на тачке пять здоровенных глиняных кувшинов.

— Дорогие гости! Кричит свёкр. Эту сливовицу я выгнал, когда у меня сын родился- и зарыл в землю- ему на свадьбу. Сегодня этот день настал — двадцать три года выдержки. Открывай!

Кувшины равномерно распределяются по столам, аккуратно вскрываются. Напиток разливается по стаканам.

— За здоровье молодых! Счастья вам, мира и согласия! Горько!

Акимыч со свёкром подали пример, хлопнув сразу по три четверти стакана – сколько было налито.

Пахнет сливой, прозрачно, как родниковая вода- с лёгким золотисто- розовым туманом, крепость чувствуется, но пьётся, как слеза Божья. Ни сивухи, ни горлодёра – исключительный мягкий напиток. Я тоже маханул залпом свою порцию.

—————

— О, питерский очнулся! Штрафную ему!

И добродушный хохот.

Уже вечер – темнеть начинает. Я отключился намертво на несколько часов – и разумеется, проспал автобус. Кто же мог знать, что эта сливовица такая ядрёная? Там наверно не меньше восьмидесяти градусов. На удивление трезвый Акимыч-

— Выспался? Ну добре, зараз мы тебе доставку организуем.

Мне собрали с собой сумку какой- то еды, налили ещё бутылку этого сказочного самогона – отказаться было просто невозможно. Попрощался с гостями, с Акимычем. Номер своего телефона в Ленинграде оставил.

В пансионат меня отвёз на милицейском УАЗике слегка выпивший лейтенант ГАИ. Всю дорогу рассказывал анекдоты.

Такая была эпоха, такие были люди, приятно было просто и бескорыстно сделать что- то доброе совершенно незнакомому человеку.

Тут недавно кто-то хвастался, что любит баловать свои вкусовые сосочки отварным выменем.

Я хз, насколько это вкусно, но мы как-то эту требуху купили своему коту.

Кот с воодушевлением отнесся к данному разнообразию своего рациона и с ходу умял нехилую порцию, потребовал еще, а когда в него просто перестало это влезать, он сидел у миски, смотрел на остатки и задумчиво икал.

Всё бы ничего, но начался у него от этой штуки прям понос, он загадил все свои мохнатые штанишки, пришлось ему там потом все выстригать, задница стала голая, как у макаки.

Кроме того в засранный кошачий туалет ему ходить стало брезгливо и он пристроился погадить в коридоре на коврике. Он хотел, конечно, сделать это втихаря и без свидетелей, но на свою беду при этом пукнул.

Ну как пукнул, прям пёрнул, прям по-человечьи, от души. Я его прям зауважал, я таких децибел не всегда могу достичь.

Ну жена услыхала и с матами понеслась на него с тапком.

Кот у нас глухой, но по губам отчетливо прочитал, что ему пи[c]ец и понёсся вглубь квартиры, равномерно расплескивая, так сказать, по квартире то, что должно было остаться на коридорном коврике.

Больше мы вымя коту не покупаем.

Вчера вечером меня просто убила представительница поколения ЕГЭ.

Сидим, культурно выпивает, на фоне YouTube демонстрирует, как Михаил Галустян сотоварищи культурно допивают за Артуром Пирожков и Ко. Мне поступает звонок, а на телефоне у меня мелодия — рингтон "На восток от Эдема" несравненной Согдианы. Убрав звук на телевизоре (и попутно восхитмвшись тем, как синхронно танцуют на экране под мой рингтон), я ответил на звонок и коротко поговорил.

По окончании телефонного разговора моя гостья поинтересовалась именем исполнительницы и названием песни. Я ответил. И тут гостья вводит в поисковик: "Сак Диана" (ну, думаю, ладно, мало ли как на слух воспринялся псевдоним Оксаны Нечитайло), а далее (барабанная дробь!) "На восток Атэдэма".

Самое смешное не то, что YouTube, конечно же, нашёл нужную композицию, а следующий диалог.

Я:

— А ты какой Атэдэм имела в виду?

Гостья:

— Не знаю, думала город такой есть где-то в Голландии.

"Хм. В принципе, если есть Амстердам, почему бы не существовать Атэдэму?

Кайлас непокорённый.

Это самая высокая гора в своём районе, её дополнительно выделяет среди других гор необычная четырёхгранная пирамидальная форма со снежной шапкой и гранями, ориентированными почти точно по сторонам света. Высота Кайласа до сих пор остаётся спорным вопросом — так, широко распространено утверждение, что Кайлас имеет высоту 6666 метров (символично); учёные же расходятся во мнениях от 6638 до 6890.

На южной стороне расположена вертикальная трещина, которая примерно по центру пересечена горизонтальной и напоминает свастику. Тибетцами гора именуется Тисс.

Вершина горы остаётся Непокорённой.

В 1985 году знаменитый альпинист Райнхольд Месснер получил от китайских властей разрешение на восхождение, но отказался в последний момент.

В 2000 году испанская экспедиция за весьма значительную сумму приобрела разрешение (пермит) на покорение Кайласа у китайских властей. Команда установила базовый лагерь у подножия, но ступить на гору им так и не удалось. Тысячи паломников преградили путь экспедиции. Далай-лама, ООН, ряд крупных международных организаций, миллионы верующих во всём мире выразили свой протест восхождению на Кайлас, и испанцам пришлось отступить. Облом.

Вот так вот. Верят что на вершине живут боги, вот и не пущают туда никого. Низзя!

Нет счастья без риска.

Как авиационный инженер, хочу поделиться с вами историей, которую выложил в группу мой дорогой однокурсник.

Итак, поехали. Город Жуковский, что в 30 километрах от Москвы. Октябрь 1989 года. В Летноv Исследовательском Институте уже несколько часов идет напряженное совещание. Обсуждают возможность первой посадки