основан на реальном событии в его семье.

Его жена затеяла рожать в рождественскую ночь после сильнейшего за три года снегопада. Дело происходило в Канаде, и даже не в Торонто или Монреале, а в самом медвежьем углу провинции Альберта. Если вы спросите, как туда занесло человека по имени Рабинович, то ответ очень прост. Чем больше в углу медведей, тем выше шанс найти там вакансию айтишника, не занятую человеком по имени Радживкапур.

Это была первая зима Рабиновича в Альберте, но он подготовился. Купил снеговую лопату и неплохой джип. Что его в итоге и подвело. Часа через два ему удалось откопать гараж и довольно бодро двинуться по лесной доргоге в направлении ближайшего госпиталя. Но дальше лесная дорога перешла в полевую, на первом же повороте джип сполз в кювет и безнадежно застрял в сугробе. До госпиталя оставалось километров 40, до выезда на трассу – вообще километров 7, но никаких шансов преодолеть эти километры не было.

Рабинович позвонил 911. Вызов приняли, пообещали передать его полиции и пожарным (так обычно и делается), но посоветовали особо на них не рассчитывать. Расчистка трассы продлится минимум до утра, а когда очередь дойдет до проселочных дорог, вообще неясно. Вертолет? Есть вертолет, но тут в округе столько сердечников и эпилептиков... ну, вы поняли.

Рабинович открыл гугл и ввел запрос “как принимать роды в машине зимой”. Что удивительно, он нашел довольно толковый ролик на эту тему. Что совсем не удивительно, ролик был на русском языке и даже проиллюстрирован кадрами из художественного кино. Рабинович узнал в роженице Нину Русланову. Оказывается, вездесущий Никита Михалков снял когда-то и такой фильм – фактически безбожно растянутую рекламу автомобиля “Фиат”.

Согласно ролику, для успешного приема родов, кроме феноменального везения, требовались три вещи: тряпки, горячая вода и ножницы. Вместо тряпья в джипе имелся запас одежды, взятой женой в роддом, вместо ножниц – охотничий нож. Горячей воды не было.

Схватки шли с пугающей частотой, когда вдали показался свет фар. Но это была не скорая, а какой-то юнец на снегоходе. Как оказалось, репортер местного телевидения, который в поисках сенсаций прослушивал полицейскую волну. Рабинович хотел было послать его на четыре буквы, но подумал и послал в другом направлении: к ближайшему жилому дому за горячей водой.

Жившие в доме старички поделились всем, чем могли: кипятком, кучей простыней, рождественским печеньем и молитвами. Юнец привёз всё это и уговорил Рабиновича всё же разрешить ему поснимать: пусть в Рождество на телевидении появится хоть один позитивный репортаж, а то сплошные несчастные случаи, аварии и убийства. Через час показалась головка младенца. Почти одновременно со стороны дороги опять показался свет фар. По снежной целине полз снегоуборщик, а за ним – пожарная машина со всей иллюминацией. Репортаж вышел что надо.

Юной Джулии Рабинович на днях исполнилось 12 лет. Обстоятельства появления на свет сказались на ее характере. Она не видит в жизни препятствий, и если не станет лет через пять олимпийской чемпионкой, то лет через тридцать непременно станет лауреатом Нобелевской премии в какой-нибудь точной науке.

кому-то она будет полезна. Так что — пусть будет. Если тысяча человек пробухит "хуета", а один подумает: "и вправду, зачем я так? " то оно того стоило.

Сегодня с друзьями подняли тяжелую тему отношений с женами. Самому младшему из нас исполнилось сорок, самому старшему, мне – сорок семь. Кого-то пилят, кого-то грызут, кого-то гнобят.

— Мне жена так и сказала: "если ты не приносишь столько денег, сколько мне нужно, то нахрен ты мне нужен как муж?! "

— "Если я на пару дней поеду с вами работать в деревню, я потом полгода буду этот грех замаливать"

— "Леший, ты даже не начинай, мы все знаем, что у тебя все за[ши]бись и жена тебя слушает. Не у всех так. Ты не понимаешь. "

— "Вот разведется Сашок как ты говоришь, начнет бухать, бомжевать, покатится по наклонной, а потом где-нибудь в петлю залезет, а нам потом его детей содержать. "

И я не смог промолчать:

2008й год был тяжелым. Все покупали-продавали квартиры, принесиподайки на стройку приезжали на новых Х6, все кругом делали деньги, "друзья" хвастались тем, что меньше чем за 5кЕвро даже с дивана не встают, все стали богачами. Все, кроме меня.

Мне было тридцать лет. У меня висел внушительный долг по налогам и грозил арест счетов. Дебеторы открыто смеялись в лицо и обещали "когда-нибудь заплатить", поставщики просто перестали отпускать товар и поднимать телефоны, работники внаглую пытались воровать, клиенты топали ногами и хотели больше и дешевле, а дома… Дома было тяжело. Дома я был виноват. Виноват в том, что долго работаю, виноват в том, что зарабатываю мало денег, виноват в том, что слишком уставший чтобы в выходной куда-то ехать, виноват в том, что не сижу с полугодовалой дочерью, виноват в том, что "все покупают, а ты не хочешь брать квартиру на продажу в кредит", виноват, что смею просить оставить в покое, виноват, что не гуляю с собакой по часу в день вечером и утром, виноват, что возвращаюсь с прогулки с собакой в полночь, что не понимаю, как жене тяжело, виноват, виноват, виноват, виноват… Дома я был виноват.

И я привык.

Как любой мужчина, который привыкает что его "пилят", я привык, что я виноват.

Как любой мужчина, которого с остервенением пилят, я сетовал на судьбу друзьям и в какой-то момент они привыкли и перестали обращать внимание. И в какой-то момент я остался один. Я возвращался с ненавистной работы к человеку, которому я интересен только в роли виноватого кошелька и в конце октября 2008 года я сломался.

Сидя тем поздним дождливым вечером на перилах моста я смотрел на порт, на проезжающие мимо машины и ждал свою остановку. В голове жужжал нудный и моросящий голос:

"Ты приехал, конечная. Ты не смог. Ты старался со всех сил, но ты не смог. Пора. Ты прыгал многие десятки раз. Будет как с резинкой. Пора. Твоя остановка. Выходи. Выкури сигарету и освобождай тамбур. "

Я достал из кармана на липучке помятую пачку сигарет, затянутся. Миру было все равно. Я буду строчкой в новостях: "Сегодня, после длительных поисков, спасатели извлекли из воды тело Лешего И. В. упавшего в воду позавчера вечером. "

— Зачем?

— Зачем что? (спросил уставший моросящий голос)

— Зачем выходить?

— Это конечная. Тут все выходят.

— Но остальные ведь едут дальше.

— Да. Но ты приехал и тебе пора выходить.

— Хорошо. Я выйду. Я пересяду на другой поезд. Не я покупал этот билет, и не я виноват в этом пи[c]еце. Я еще не приехал.

— Да. Можно и так. Мне без разницы.

Я слез с перил и пошел к мотоциклу. Надел балаклаву, мокрый от дождя шлем и перчатки, привычным движением завел двигатель, откинул подножку и поехал прощаться с теперь уже чужим человеком, который ждал меня чтобы я опять шел гулять с собакой и был виноватым.

Да.

Это была конечная этого поезда, но всегда можно пересесть на другие поезда, которые увезут дальше.

В мире ежегодно совершают самоубийства сотни тысяч молодых мужчин.

Я обращаюсь к тем, кто пытается изо всех сих удержать их на поезде, который уже привез их на конечную станцию: помогите им пересесть на другой. Он будет лучше.

Я обращаюсь к тем, кто приехал на конечную станцию и собирается сходить: есть другие поезда. Каков их маршрут – никто заранее не скажет, но они будут лучше.

Они обязательно будут лучше.

произведения нащупал какую-то тонкую струну в душе человечества.

"Я мечтаю о Рождестве, — выводит красивым баритоном Бинг Кросби, — о таком, как когда-то раньше, когда искрились верхушки елок, а дети вслушивались в звук бубенцов у саней на снегу".

За коммерческой сахарной пудрой, которой эта песня обильно присыпана, кроется, мне кажется, нечто настоящее и искреннее.

История песни такая: Ирвинг Берлин зимовал на калифорнийском курорте Ла Квинта, где температура на Новый Год не опускается ниже +20 градусов. Там, в тропическом тепле, и родились строки о "Белом Рождестве".

Появились они, видимо, из подсознания. Ирвинг Берлин, урожденный Израиль Бейлин, появился на свет в Толочине (ныне Витебская область) в семье кантора синагоги. Спасаясь от погромов, семья пешком дошла до границы и пароходом попала в Нью-Йорк в 1893 году. Маленькому Изе было пять лет.

Мальчиком он разносил газеты, потом был официантом. Играть на фортепиано учился сам. Выучился криво – играл только на черных клавишах и только в невообразимой тональности фа диез. Музыкальной грамоты не знал, но имел выдающуюся интуицию и чутье.

Смутные воспоминания о толочинских зимах вылились в песню в 1940 году.

Песня оказалась резонансной. В жаре проживает большинство населения Земли. Северная и Южная Африка, от Алжира и Марокко до Зимбабве и Мозамбика, со Свазилендом впридачу.

В Южной Америке – от Бразилии до Гондураса, от Мексики до Аргентины. Добавим сюда также весь юг Соединенных Штатов.

А на востоке – Афганистан, Бангладеш, Бутан, Бирма и Гонконг, Макао и Тайвань. Индия, Иран, Лаос, Малайзия. Ирак, Йемен, Арабские Эмираты. Вьетнам, Филиппины и Пакистан. Юг Японии, Ливан, Израиль.

Есть страны еще жарче – Гватемала, Никарагуа, Панама. Боливия, Колумбия. Австралия, страны Карибского бассейна.

Все эти миллионы и миллиарды людей "Белого Рождества" никогда не видели и поэтому о нем могут только мечтать. А тут и песня кстати.

Несколько лет назад на Рождество и Новый Год мы оказались на Виргинских островах. Там мечта Ирвинга Берлина тоже получила свое воплощение. На главной площади городка в тридцатиградусной жаре стояла пышная елка (понятно, нейлоновая), украшенная непомерными игрушками в стиле "Алисы в стране чудес". Население острова Тортола никогда не слышало санных бубенцов, не кидалось снежками и не лепило снежных баб, но неясная мечта о зимнем белоснежном саване девственной чистоты, которым Природа укрывает все неопрятности, каким-то образом достигла местных тропических широт.

С. Новгородцев

день наступил, и что мы едем сегодня вечером. Радости моей не было предела. Навсегда запомнилась её реакция "Ну что ты лезешь на меня как на лестницу!? "

И вот мы на турбазе, живём в небольших однокомнатных домишках.

Время было уже осеннее. О том, что где-то по соседству находилось море я, конечно, слышал, но мне было сказано, что оно было не только далеко, но и купаться в нём было холодно, поэтому у моря я тогда так и не побывал. Однако никаких разочарований мне такое положение дел совершенно не принесло. Каждый день был наполнен какими-нибудь яркими событиями.

Особенно мне нравилось когда в лагере устраивались общие построения, и кто-то из руководителей вызывал некоторых из построившихся и торжественно, под аплодисменты, им что-то вручал. Я не совсем понимал, что это было такое, но проникался всеобщей радостью и приподнятым настроением.

И тут вдруг мы все куда-то засобирались, подхватились и пошли.

Идём целый день по тропинке, кушаем консервы, разогретые на костре.

До этого я никогда в жизни ничего подобного не пробовал.

Мне очень понравилось. Тропинка узкая, и я всё думаю, когда же мы развернёмся и пойдём назад. Те, кто сейчас позади окажутся впереди. Знают ли они дорогу? Но наступает вечер, и мы не разворачиваемся! Вместо этого мы поднимаем палатки и остаёмся ночевать! Такого тоже в моей жизни никогда не было! Я в полном восторге. Наутро мы собираемся и продолжаем идти. Проходим мимо каких-то крошечных строений в которые можно заглянуть через круглую дырку, и мне объясняют, что это древние захоронения. Как я просился забраться через эту дырку вовнутрь, но мне не разрешили! Ничего, поход продолжается. Опять ночёвка, опять костры.

На следующий день — переход через реку. Кто-то из взрослых человеков (а на деле высокий парень лет двадцати пяти) берёт меня на руки со словами "дайте-ка мне этого короеда" и переносит через реку. Какое смешное слово! Ночёвка, костёр. И вдруг на следующий день — снег! Снег! Ведь не было никакого снега ещё вчера, а сегодня у меня из-под него едва торчит голова! Это, как оказалось, было вершинной точкой нашего похода и пора было возвращаться назад. Возвращение, по правде говоря, почти не запомнилось, но было здорово.

Однако то, что произошло уже в лагере произвело на меня просто неизгладимые впечатления. Подошло время одного из моих любимых построений, и дядька опять начал называть фамилии. И подходить к нему стали люди, которых я хорошо знал по нашему походу. И дядька им что-то вручал, а все хлопали. Радовался я за них безмерно. Но что это? На одну из фамилий отзывается и идёт тётенька, которую я хорошо знал ещё до похода! "Мама, мама! Тёте Наташе тоже что-то дали! "Вернувшись, тётя Наташа продемонстрировала крошечный значок. Но что это был за значок! Таких я никогда до этого не видел! Компас, звёздочка и надпись "Турист СССР". Это не просто значок, пояснила мне мать. Наташа его заслужила! Как я радовался за Наташу. Моя знакомая — и заслужила значок! Меня постепенно начала разбирать гордость за то, что я с ней был знаком. И тут... И тут!.. Дядька вызывает мою мать! Она идёт и тоже возвращается со значком! Я ещё не отошёл от впечатлений, полученных от Наташи, а здесь со значком возвращается сама моя мама! Уж такой радости я вообще не ожидал! Назвали ещё несколько фамилий, и процедура, похоже начала подходить к концу. И тут дядька называет мои фамилию и имя! "Ну, иди", говорит мне мать. Я иду и не верю происходящему. Иду, и все хлопают. Я не верю, не верю, что всё это действительно со мной происходит. Дядька пожимает мне руку и тоже даёт мне значок! Но только мой значок был ещё лучше. Он был самый большой! Кроме компаса на нём были изображены ещё костёр и палатка. И надпись "Юный турист СССР".

А вы говорите мороженое....