Гуляю сейчас с собакой.

Ночь. Темно. Кусты. Берёзы. Страшно даже слепой собаке — поэтому она хаотично двигается короткими перебежками от дерева к дереву, и под каждым оставляет кучу.

И тут сзади такой вкрадчивый голос:

— Здравствуйте, девушка. Что ж вас в такое время на улицу одну понесло? Свежим воздухом перед сном подышать захотелось?

И как-то вот, даже не оборачиваясь, стало почему-то понятно, что сзади меня стоит маньяк-убийца. Возможно, брат Чикатило. Возможно, его сват или дед. Но он однозначно пришел в эти кусты подкараулить жирную бабу себе на ужин, а я в пуховике и со спины похожа на вкусную и сытную жирную бабу — вот он и обрадовался уже раньше времени.

Поворачиваюсь к нему передом, чтоб он увидел мою маленькую башку, и понял, что я костлявая и не зарумянюсь как надо. Ну, или подумал, что я микроцефал, и не рискнул меня жрать, не почитав сначала в интернете: можно ли жрать генетически модифицированное мясо?

В общем, поворачиваюсь я к нему своим костлявым анфасом, и говорю:

— А я не одна тут гуляю. Я с большой собакой.

Маньяк так внимательно посмотрел вокруг, и никакой собаки, ясен пень, не увидел. Её зимой вообще вижу только я, потому что опытная уже. А неопытным людям никогда в жизни не увидеть ночью, среди берёз и грязного снега с черными дырами — такого же грязного далматинца с черными пятнами. Тем более, если он в этот момент ещё пристроил жопу под берёзой, и залип в наслаждении.

Ну вот и маньяк тоже его не увидел. Но мою смелость и находчивость похвалил:

— А вы смелая девушка, я смотрю. Небось, и свистеть даже умеете, чтоб свою большую собаку позвать? Как её зовут? Рекс? Алтай? Мухтар?

И тут мне чота так обидно стало, я сама не поняла за что: то ли за то, что какой-то старый плешивый говноманьяк принял меня за идиотку, которая его испугалась, то ли за Марка, в существование которого этот урод не поверил. И я как рявкну из капюшона:

— Х[рена]ч! Марк, хватит срать уже, домой пошли!

Марк под берёзой подскочил как в том анекдоте про "А! Кто здесь? ", выпал из коматоза, и подбежал ко мне, нечаянно уронив маньяка.

Маньяк сказал: Охтыж ё[ж]та!

А я ответила: Да.

И мы с Марком ушли домой, а маньяку даже встать не помогли. И даже не сказали ему, что он в самой первой куче Марка лежит. Не стали портить сюрприз плешивому чёрту.

Лет 50 назад папа (врач) рассказал:

Он с группой студентов-медиков, проходит практику в акушерском отделе клинической больницы (где-то 1949-50г.). Т. к. "сутки" были спокойными, без родов, студиозусы употребили N-ое колличество ликёра (да, сэр, ликёра!) и пали "смертью храбрых", т. е. все уложились сильно отдохнуть в самой "родиловке", трое —

Эту историю мне рассказал сослуживец, который в ней собственно и участвовал. В одном из авиационных гарнизонов на Дальнем Востоке (в каком — не скажу!) шли полеты на Су-24. На посадку заходил последний борт и тут налетел снежный заряд. Видимость — ноль, летчик ошибается и сажает самолет не в начале полосы, а в середине, в результате чего он, как говорят в авиации, выкатился, т. е. уехал за пределы ВПП. Видя это, руководитель полетов (РП) и дежурный инженер сели в УАЗик и поехали искать пропажу. В торце полосы устанавливается аэродромное тормозное устройство (АТУ), похожее на большую волейбольную сетку. Обычно она лежит, но в аварийных ситуациях специально обученный солдат (С) ее поднимает лебедкой и самолет останавливается. Подъехали. Из будки выскакивает солдат.

(С): — Здравия желаю!

(РП):- Здесь самолет не проезжал?

(С): — Никак нет!

(РП):- А ты не спал?

(С): — Никак нет!

Тогда РП со вздохом берет солдата за руку, ведет на полосу и показывает следы самолета на свежем снегу.

Но самое веселое началось, когда прослушали бортовой магнитофон сушки.

Последние две фразы экипажа после того, самолет остановился и рассеялся снег:

Штурман: — Командир, где это мы?

Командир: — П#$%ец, выключайся, вроде приехали...

У меня трудоголизм. В детстве была нищей, спала на двери, снятой с петель, и матрасе. Бывало, что родители были в запое и ела кашу для собаки. Они пропивали даже мою одежду, которую я покупала за копейки, которые зарабатывала от подработок с девятого класса.

Я была изгоем в школе, бывало, что издевались. Я терпела, зная, что я буду рвать когти, но буду жить хорошо. Я училась хорошо, но некоторые учителя меня не любили. Поступила на бюджет в хороший вуз и получила красный диплом.

До 22 лет даже не целовалась. Встретила парня, долго ухаживал, рассказала ему правду о себе, он все понял. Первый раз жила по-настоящему. А потом стажировка, подработки, опять скатилась к тому, что спала по три часа и целыми днями пахала. Парень ругался, говорил, что я так себя угроблю. Я просто собралась и съехала, чтобы он не мешал мне работать.

Попала в больницу через семь месяцев с нервным срывом и истощением организма. Приходил навещать, но у него уже была другая. В общем, вернулась я, мозги на месте, как и осознание, что я натворила. Работы валом, а до слез не хватает этого человека, который бы просто меня пожалел, спросил как дела, и, ласково обнимая, звал погулять или посмотреть кино.

Встречалась я с парнем, счастливым обладателем квартиры на одном из верхних этажей высотного дома. Штор не было. Однажды утром затеяли мы жаркий ceкс на диване в гостиной, как раз перешли к позе собачки, и мой любимый внезапно хрюкает, падает на пол и уползает в сторону ванны. Поднимаю голову и вижу трёх охреневших ремонтников в люльке за окном.