Вчера вижу мем: фотка с грибами, и текст: "люди, которые выставляют свои фотки с грибами, вы на второй день тоже что-то пишите пожалуйста".

А обсуждение закрыто. Мало того, что это старый баян, так ведь ещё хочется сказать: "Чувак, если ты хочешь, чтобы на второй день я тебе что-нибудь написал, обсуждалку не закрывай! "

В итоге, вместо того, чтобы написать неизвестному баянисту, пишу всем.

Пошли мы тут за грибами. То, что это год грибной, уже все знают. Но у нас в Подмосковье уже месяц дождей не было, какие грибы? Грибы без дождя не растут.

Ну, погуляли, понаслаждались лесным воздухом, ничего не нашли, идём домой по лесной дорожке.

А там на обочине пропасть грибов! Просто косой коси! И грибы такие крепкие, упругие, загляденье!

Жена у меня подозрительная, говорит: "Что-то я таких грибов не знаю, они точно съедобные? "

"Точно, — говорю. – Это чешуйчатка травяная, совершенно замечательный гриб"

Жена говорит: ладно, собирай, но дома мне в книге фото покажешь, иначе есть не буду!

Ну, я набрал полный пакет, домой пришли, открываю я "Энциклопедию грибника", нахожу нужную страницу и читаю вслух: "Чешуйчатка травяная всегда считалась вкусным съедобным грибом, но недавно в ней были обнаружены следы синильной кислоты".

Хм… Но следы, это и есть следы! "Вон, говорю, в сарае — сколько моих следов! А меня-то там нет! А потом, — говорю, — ты вишнёвого варенья наварила. Там этой синильной кислоты хоть отбавляй!".

Убедил. Сварили, съели. Вот, пишу. Уже больше двух дней прошло. Что русскому человеку какие-то следы?

Я, молодой инженер, работал в 80-х годах на заводе ракетно-космической отрасли.

Однажды мне, только что назначенному начальнику участка, надо было обязательно в конце месяца окончательно сдать партию довольно непростых узлов старшему военному заказчику по нашему производству.

Пришёл к военпреду. Узлы лежат у него на столе приёмки. Он (капитан-лейтенант,

Дело было на практике по медицинскому делу (предмет такой, на первом курсе). Практиковали мы внутримышечные инъекции на манекене. Очередь доходит до Hаташи.

Hу, что-то там у нее не получилось, то ли игла согнулась, то-ли еще что-то, не помню. Медсестра, которая за нами следила, ей говорит: — ты, мол, неправильно делаешь. Дай, я покажу.

— И показывает, как правильно делать. Hу, Hаташка говорит: "О, как у вас красиво получается. Hи одной заминки и элегантно так..."

Та ей отвечает:

— "Конечно, у меня-ж опыта больше". Причем произносит это слитно.

Hаташа, вытаращивая глаза:

— Что, извините?

Медсестра:

— У меня-ж опыта больше!

Hаташа, теряя всякое понимание:

— Ну... а причем тут это?

Медсестра:

— Как причем? Чем больше, тем лучше, опыт-то... Тут до нее доходит, она краснеет и поворачивается в нашу сторону.

Мы, в беззвучном припадке, расползаемся по кафельным стенам и полу в стороны.:))

Ехали значит мы с дачи на поезде. В соседнем купе ехал маленький пацан лет эдак 5 максимум. Он всех сильно достал своими вопросами: что это? что то? Все ему обьясняют.

Ну в общем проезжаем одну деревню, а там коровы пасутся.

Пацаненок как закричит Папа Мама смотрите тушенка! !!

После этой фразы весь вагон выпал в осадок. 

Рассказал писатель Андрей Рубанов, сидевший во второй половине 90-х.

"А вот ещё помню был случай.

Сидим мы как-то в следственной тюрьме "Матросская тишина". Лето, очень жарко. На 32 места — около 150 человек. К забортной температуре прибавляем 15 градусов, то есть если на улице +30, то в камере +45, и абсолютная влажность, от телесных испарений и дыхания. И вдобавок все курят, хотя от сырости сигареты с трудом горят. Все — в трусах. Пожилые, кто со слабым сердцем, падали в обморок, их за руки, за ноги выносили в коридор, с разрешения надзирателей, и там на прохладный кафельный пол клали, чтоб оклемались. Вентиляция не работала, но было разрешено принимать от родственников вентиляторы. Скинулись мы, у кого в семьях были деньги, затянули в камеру четыре больших офисных напольных вентилятора. Включили — ещё хуже стало. Но нашлись среди арестантов инженеры, и даже один авиастроитель с дипломом МАИ, они сказали: а вы неправильно делаете. Не надо поток воздуха себе в морду направлять. Наоборот, надо всю технику поднять на окна, и установить строго на вытяжку, чтобы плохой воздух выгонять, а хороший, свежий — сам заползёт. Потому что убивает не жара, а сырость и недостаток кислорода. Так мы и сделали. В то лето надзиратели корпусные, если к нам заходили, с уважением говорили, что на нашем этаже у нас самая прохладная камера.

С тех пор я инженеров ещё больше зауважал.

Не болейте, берегите себя. "