Учился я в начале 90-х в сильно провинциальном техническом ВУЗе, и пару семестров мучили нас философией. Преподавал лично зав. кафедрой. Забавный был дядька.

— Существует две теории диалектического материализма. Первая — Маркса, Энгельса и Ленина, вторую в настоящее время разрабатываю я.

Экзамен принимал он же. Пятёрки ставил крайне редко, в лучшем случае одну-две на поток. Основная масса студиозусов уходила с тройками.

Так совпало, что за день до экзамена мы отмечали ДР одной девушки из нашей тусовки. Отмечание пошло не по плану, было много забавных и не очень приключений. Я, сославшись на подготовку к экзамену, вовремя соскочил, и пропустил основное веселье, а три приятеля, учившиеся на кафедре механообработки, со свойственным студентам данной кафедры пофигизмом оттянулись по полной. В результате в день экзамена им было очень нехорошо. По дороге в институт они зашли в местную забегаловку опохмелиться, слегка увлеклись, и явились на экзамен заметно навеселе. Из шестидесяти человек, сдававших философию в тот день, пятёрки получили только они. Получив свою четвёрку, и пролетев таким образом мимо "ленинской" стипендии, я спросил одного из них:

— Антон, но, чёрт возьми, как?!

— Лёха, знал бы ты, как классно по пьяни философствуется!

Знакомый как-то ездил на Камчатку к друзьям. А друзья там люди не простые, а браконьеры. Живут в лесах, ставят сети и вылавливают огромное количество рыбы на последующую продажу. У одного из них есть домик в лесу, и там, как домашнего питомца, они держат медведицу Машку. Дело в том, что лет пять назад охотники убили взрослую медведицу, а медвежонка, эту самую Машку, оставили. Ну и приручили её: на людей не бросается, сама доброта. Только если не на цепи, то пробирается к сети и начинает воровать рыбу.

Ну так вот, значит, и сама история.

Сидят как-то они в этом домике большой компанией — выпивают. И хорошо так подвыпили. Тут один из ребят видит, что Машку забыли посадить на цепь, и она самым наглым образом ворует рыбу. Ну, он и решил её проучить. Подходит, значит, к речке, достаёт из сети рыбёху покрупнее и начинает лупить Машку по голове, приговаривая, мол, хватит из сетей воровать. Полупил-полупил, ну, Машка и ушла.

Возвращается мужик обратно в домик, а остальные на него смотрят, как будто призрака какого увидели.

Далее диалог:

— Мужики, чего вы так на меня смотрите, что случилось?

— Ты разобрался с Машкой?

— Ну да, хлестанул ей пару раз рыбиной по голове, она и отвалила. А что?

— Просто Машка в это время на цепи сидела...

Некоторое время назад с женой случилась крупная неприятность: на лестнице запнулась, упала, ударилась головой о бетонную ступеньку, результат — дырка в голове, сотрясение мозга, 2 недели на больничной койке, капельницы, уколы и прочие прелести. Наконец вчера ее выписали, привез я домой свою супружницу, накрыл стол, себе водочки налил, ей — соку, короче, ужинаем. Черт меня дернул за язык, и я возьми да и ляпни, что, мол, теперь это для тебя — самый крепкий напиток. А врачи при выписке действительно говорили, что от спиртных напитков надо отказаться, во всяком случае на очень длительный период. И вот жена внимательно так на меня посмотрела и выдала:

Когда ты болел желтухой — ты пил.

Когда от этой самой желтухи тебя лечили в инфекционном госпитале, на свой день рождения ты напился до полного изумления.

Когда после выписки тебе сказали, что на всю оставшуюся жизнь тебе надо забыть об алкоголе — ты продолжал пить.

Когда у тебя случился гипертонический криз и тебе врачи сказали, что тебе не то что нюхать, даже думать об водке противопоказано, ты вообще стал пить как лошадь.

И теперь ты мне рассказываешь, что пить — ВРЕДНО ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ?

Ей-богу, даже не нашелся, что ответить...

Летом 1892 года в компании друзей Конан Дойл отправился в Норвегию (поездка была организована, чтобы порадовать Туи, ждавшую ребенка).

На корабле Артур зря время не терял и учил норвежский язык, что бы больше познать эту страну.

Дойл был убежден, что отлично говорит по-норвежски. Он начал учить язык на корабле, дело пошло на удивление легко, и он не упускал ни единой возможности попрактиковаться. Как-то раз вся компания отправилась в горы на “стольяз”. (Это коляска для одного пассажира, а везет ее небольшой пони.) Остановились пообедать в гостинице. Вскоре к ним подошел молодой офицер и что-то сказал по-норвежски. Конан Дойл кивнул и отошел с ним в сторонку.

Молодой человек был явно очарован Дойлом, а тот разливался соловьем, точно норвежский его родной язык. Когда спутники спросили у Дойла, о чем шла речь, он против обыкновения ответил весьма расплывчато и признал, что, разумеется, понял не все, но ему ясно, однако, что кто-то поранил ногу.

Обед закончился, и к входу подали коляски. Коляски Дойла не было. Он осведомился у официанта, где она, и тот сказал: но ведь господин одолжил ее молодому офицеру, чей пони захромал. Официант уверял, что Дойл несколько раз сказал “Разумеется, с удовольствием” и “Не стоит благодарности”. После этого у него поубавилось желания говорить по-норвежски.

ЗАКРЫТАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Гостил я как-то у Валеры — друга детства, на даче. Пели песни под гитару, вспоминали былое... Звонок в дверь.

Пришел обсудить некоторые рабочие моменты бригадир таджиков — Михаил

Анатольевич. Он высокий и важный старик, лет семидесяти. Всегда одет в строгий костюм, даже летом. Таджики его очень уважают