день наступил, и что мы едем сегодня вечером. Радости моей не было предела. Навсегда запомнилась её реакция "Ну что ты лезешь на меня как на лестницу!? "

И вот мы на турбазе, живём в небольших однокомнатных домишках.

Время было уже осеннее. О том, что где-то по соседству находилось море я, конечно, слышал, но мне было сказано, что оно было не только далеко, но и купаться в нём было холодно, поэтому у моря я тогда так и не побывал. Однако никаких разочарований мне такое положение дел совершенно не принесло. Каждый день был наполнен какими-нибудь яркими событиями.

Особенно мне нравилось когда в лагере устраивались общие построения, и кто-то из руководителей вызывал некоторых из построившихся и торжественно, под аплодисменты, им что-то вручал. Я не совсем понимал, что это было такое, но проникался всеобщей радостью и приподнятым настроением.

И тут вдруг мы все куда-то засобирались, подхватились и пошли.

Идём целый день по тропинке, кушаем консервы, разогретые на костре.

До этого я никогда в жизни ничего подобного не пробовал.

Мне очень понравилось. Тропинка узкая, и я всё думаю, когда же мы развернёмся и пойдём назад. Те, кто сейчас позади окажутся впереди. Знают ли они дорогу? Но наступает вечер, и мы не разворачиваемся! Вместо этого мы поднимаем палатки и остаёмся ночевать! Такого тоже в моей жизни никогда не было! Я в полном восторге. Наутро мы собираемся и продолжаем идти. Проходим мимо каких-то крошечных строений в которые можно заглянуть через круглую дырку, и мне объясняют, что это древние захоронения. Как я просился забраться через эту дырку вовнутрь, но мне не разрешили! Ничего, поход продолжается. Опять ночёвка, опять костры.

На следующий день — переход через реку. Кто-то из взрослых человеков (а на деле высокий парень лет двадцати пяти) берёт меня на руки со словами "дайте-ка мне этого короеда" и переносит через реку. Какое смешное слово! Ночёвка, костёр. И вдруг на следующий день — снег! Снег! Ведь не было никакого снега ещё вчера, а сегодня у меня из-под него едва торчит голова! Это, как оказалось, было вершинной точкой нашего похода и пора было возвращаться назад. Возвращение, по правде говоря, почти не запомнилось, но было здорово.

Однако то, что произошло уже в лагере произвело на меня просто неизгладимые впечатления. Подошло время одного из моих любимых построений, и дядька опять начал называть фамилии. И подходить к нему стали люди, которых я хорошо знал по нашему походу. И дядька им что-то вручал, а все хлопали. Радовался я за них безмерно. Но что это? На одну из фамилий отзывается и идёт тётенька, которую я хорошо знал ещё до похода! "Мама, мама! Тёте Наташе тоже что-то дали! "Вернувшись, тётя Наташа продемонстрировала крошечный значок. Но что это был за значок! Таких я никогда до этого не видел! Компас, звёздочка и надпись "Турист СССР". Это не просто значок, пояснила мне мать. Наташа его заслужила! Как я радовался за Наташу. Моя знакомая — и заслужила значок! Меня постепенно начала разбирать гордость за то, что я с ней был знаком. И тут... И тут!.. Дядька вызывает мою мать! Она идёт и тоже возвращается со значком! Я ещё не отошёл от впечатлений, полученных от Наташи, а здесь со значком возвращается сама моя мама! Уж такой радости я вообще не ожидал! Назвали ещё несколько фамилий, и процедура, похоже начала подходить к концу. И тут дядька называет мои фамилию и имя! "Ну, иди", говорит мне мать. Я иду и не верю происходящему. Иду, и все хлопают. Я не верю, не верю, что всё это действительно со мной происходит. Дядька пожимает мне руку и тоже даёт мне значок! Но только мой значок был ещё лучше. Он был самый большой! Кроме компаса на нём были изображены ещё костёр и палатка. И надпись "Юный турист СССР".

А вы говорите мороженое....

И Стэнли вернулся.

Он поднял трубку телефона.

Он посмотрел в окно.

И мир остановился.

United Airlines Flight 175 летел прямо на него — так близко, что казалось, будто он смотрит смерти в глаза. В эти застывшие секунды Стэнли бросился под стол и молился изо всех сил.

Через мгновение металл и огонь разорвали его офис. Левое крыло самолёта остановилось всего в нескольких метрах от него. Пыль, огонь, тьма, обломки — и каким-то невероятным образом Стэнли остался жив.

Но он был в ловушке. Никакого выхода.

Он кричал. Он звал. Он плакал.

Тремя этажами выше его услышал мужчина.

Его звали Брайан Кларк.

Брайан спускался вместе с коллегами, пытаясь выбраться, когда женщина на лестнице предупредила их: путь вниз перекрыт огнём. Все должны идти вверх, на крышу — это единственный шанс.

Один за другим его коллеги развернулись.

Вверх.

Подальше от опасности.

К призрачной надежде на спасение с воздуха.

Но Брайан остановился. Внутренний голос удержал его.

И тогда он услышал это. Крик. Голос из темноты, из завалов — голос человека, который всё ещё хотел жить.

И Брайану пришлось сделать выбор.

Идти с другими или идти к этому голосу.

Спасти себя или остановиться ради незнакомца.

Он выбрал.

Он повернул обратно.

— Я Брайан! Кто там?

— Я Стэнли! Пожалуйста, не уходи!

Брайан нашёл Стэнли, застрявшего за грудой обломков. Стэнли разбивал стену кулаками, раня руки. Брайан вытащил его, и они вдвоём рухнули на пол лестничной клетки — два незнакомца, соединённые самым страшным моментом своей жизни.

Стэнли протянул руку, чтобы поблагодарить.

Но Брайан сжал её — и не отпустил.

Он заметил кровь на их руках.

И мягким, дрожащим голосом сказал:

— Всю жизнь я хотел иметь брата. Сегодня… я его нашёл.

Он соединил их раненые руки и обнял Стэнли.

— Пойдём, брат. Домой.

Они спускались восемьдесят один этаж — сквозь тьму, дым и грохот разрушающейся башни.

Через три минуты после того, как их ноги коснулись улицы, Южная башня рухнула за их спиной.

Три минуты.

Расстояние между жизнью и смертью.

Из тысяч людей выше зоны удара только восемнадцать спаслись. И Брайан Кларк был двадцать вторым с конца, кто успел выбраться из здания живым.

Сегодня фонарик, которым Брайан освещал им путь, находится в Музее памяти 11 сентября.

А Стэнли? Уже более двадцати лет он носит в кошельке визитку Брайана — не как деловой контакт, а как напоминание, что его ангел-спаситель был совершенно реальным человеком.

Брайан приходит на свадьбы семьи Стэнли.

Звонит ему.

Называет его братом.

И Стэнли отвечает ему тем же — всей душой.

Когда Брайана спрашивают, что он понял в тот день, он отвечает простой фразой, которая ломает сердце:

"Иногда самый сильный способ выжить — это решить не спасать только себя".

А Стэнли? Он хранит одну память на всю жизнь: два незнакомца, в темноте, в крови, соединяющие свои раны — и становящиеся семьёй в самый тёмный день в истории Америки.

Потому что иногда человек, который спасает тебя, — это тот, кого ты никогда раньше не встречал.

А иногда решение остановиться, услышать и протянуть руку незнакомцу — это решение, которое меняет всё.

Из сети