то я имею несчастье сообщить вам, что у вас в гостиной — пожар".

Это отчасти так, но сейчас это скорее модифицировалось в какое-то непробиваемое профессиональное дружелюбие. Ты звонишь уточнить что-то про сроки, сметы, деньги, сорванные дедлайны... А они тебе тоном задушевного друга, мол, дарлинг, ты не забываешь про лайф-ворк бэланс? Смету пришлю в понедельник, хэв э бьютифул викенд, не забудь взять семью на пикник. Кстати, у тебя есть дети? Уверен, они прекрасны, моя старшая вон вчера отмочила…

И да, при этом они могут вполне себе по-человечески тебя ненавидеть, а в понедельник обещать прислать, потому что ни хрена не сделано и в этот бьютифул викенд они будут с горящей жопой эту самую смету подбивать.

Ну так принято. Быть супер-дружелюбным и милым в любой ситуации.

В общем, огромная трансатлантическая компания. Плотно общаются менеджер из UK с менеджером из Каира. Египтяне, как обычно, тупят, косячат и творят хрен-пойми-что. Тон менеджера (прекрасной барышни с аватаркой, на которой она весело и с энтузиазмом улыбается во все свои 32 прекрасных зуба, – тоже корпоративный стандарт) становится все более и более вежливым и подчёркнуто дружелюбным, сроки поджимают, писем становится всё больше и больше. Каирскому офису приходится объяснять каждую, блин, деталь, и они все равно умудряются делать не так, барышню уже заметно потряхивает, она начинает каждый свой рабочий день с очередного письма в Египет…

Итерация чудом закрывается удачно, все выдыхают, барышня клянётся себе больше не работать в этом проекте.

Проходит год. В компании большой международный митап где-то в Штатах. От Лондона едет в том числе та барышня с командой, от Каира – угадайте кто?

Они встречаются за фуршетным столом после официальной программы, он узнает ее из тысячи моментально, безошибочно. Подходит, прокладывая себе путь сквозь пёструю толпу незнакомых коллег и спрашивает, мол, Бритни, ты помнишь меня, я Мухаммед!

Бритни понадобилось какое-то время, чтобы осознать, но когда память выдала нужную карточку, она содрогнулась. Британская вежливость уже на автомате выдала стандартное "О! Мухаммед, я так счастлива тебя видеть, хау ар ю дуинг, ужасная погода, не правда ли?". И лучезарную улыбку.

Проведя на полном автомате смолл-толк, Бритни сослалась на что-то неотложное и растворилась где-то на другом этаже здания, а потом и вовсе на такси. Совершенно забыв о происшествии.

…А на следующий вечер Мухаммад, выведав какими-то только ему ведомыми путями, адрес и номер отеля, стоял в ее дверях, с букетом роз, бутылкой вина и пачкой кондомов в кармане.

Потому что это в аутлуке он – старший менеджер младшего отдела среднего звена не пойми чего. А в реальности – простой арабский парень, который за ту итерацию пережил, возможно, самый волнующий роман в своей жизни. Красивая умная женщина каждый день писала ему письма, интересовалась тем, как у него дела, рассказывала про свою семью, говорила ему dear и никогда-никогда о нём не забывала.

А потом судьба их встретила вновь. Она, конечно же, его ждала. Ее лицо озарилось радостью и невероятной улыбкой, прямо как в аутлуке. Она сразу начала делиться с ним впечатлениями, как с самым близким.

Он не мог, просто не имел права поступить иначе. Он нашел ее.

А она почему-то вызвала полицию.

Хрен разберёшь их, баб этих. Хрен разберёшь…

и заведующей в одном лице в небольшом поселковом магазинчике, а вторая, приемщицей в поселковом КБО. Из-за чего у них произошло начало конфликта мне неведомо, но разгорался он все дальше и больше. Донос он ведь чем отличается от долга сознательного гражданина общества? Да тем, что в основе лежит решение амбиций и личной выгоды, а не предотвращение преступлений. Вот и стали они друг на друга писать и в ОБХСС и прокуратуру, вплоть до райкома. Всякую мелочь выискивать лишь бы другому навредить. Писали анонимно, хотя все кому нужно, для чего и зачем, авторов знали. Лили всякую грязь, раздували любой поступок оппонента до немыслимых размеров. Хотя у одной из товаров только хлеб да "дунькина радость", а вторая вообще с хламом всяким работает, который и выбросить не жалко. Но в анонимках все преподносилось так, что в тридцать седьмом им бы расстрельную статью пришили. Задолбали не только друг друга, но и всех окружающих. И решил я сделать очную ставку, вызвал их обеих в одно время к себе. Посадил друг напротив друга и стал выяснять их претензии. Злобы в них накопилось столько, что встретившись лицом к лицу и на фоне взаимных отношений все переросло в драку. Я разнимать не стал, а позвал свидетелей, благо опорный пункт в общежитии находился. Зафиксировали все. В общем подвел к тому, что они у меня обе схлопотали по пятнадцать суток. За обоюдную драку в общественном месте. И поехали родимые мести дороги в районном центре. Вернулись загорелыми и ботающими по фене. Во всей красе. Но теперь неразлучными подругами с понятиями.

— Это что же получается? — не врубился я.

— А то и получается, что по закону они бы и по сегодняшний день разбирались, а по понятиям замирились. И здесь не только в баланде решение.