Я не спеша шел вдоль пятиэтажки, медленно догоняя вяло плетущуюся, супружескую пару. Солнце, чуть не добравшись до зенита, жарило в затылок, и отражаясь от выцветшего в белое асфальта, слепило глаза.

— [фиг]ли ты мычишь? – Женщина впереди резко вскинула голову в сторону мужа. Антропометрические особенности супругов резко контрастировали между собой и сзади они сильно напоминали незабвенные силуэты Дон Кихота и Санчо, или, если угодно, Железного Дровосека со Страшилой.

Железный Дровосек ссутулился, и опустив голову, чего-то миролюбиво пробурчал в ответ. Я почти поравнялся с ними когда услышал от мужика неожиданное: -О, посмотри какие смешные тени!

— Чё? – Озираясь, не поняла Страшила.

— Посмотри у кого смешнее тень, у тебя или у меня! – Вовсю разулыбался мужик, указывая зажатым в руке пакетом прямо перед собой. Я, уже поравнявшись, скосил взгляд ему под ноги. Из под его сильно укороченной тени с двумя пакетами по бокам, по очереди выныривали тени штиблет, а слева медленно плыла большая круглая туча, причем жопой вперед.

— Ты, [м]лядь, дома посмеешься. – Фыркнула ему в ответ туча.

— Ты что ли жопа?! – Заигрывая, поинтересовался мужик, пытаясь не заржать в голос. Женщина миролюбиво улыбнулась супругу:

— Ну ты и [бак]лан!

Какие нежные, черти!

Творческая личность

Мой товарищ много лет назад, в юности, женился на интересной творческой девушке- дизайнере. Заглянув как то в дом ее родителей, при разборе вещей он обратил внимание на большую папку и холсты, спрятанные за шкафом. Это оказались студенческие работы молодого дарования. В целом- интересные, но — ничего выдающегося.

У бывшего есть бабушка, ей 98 лет. Мы расстались 12 лет назад, когда ей было 86. Он просил, умолял меня раз в год ездить с ним к бабушке в деревню, просто показаться. Ведь скоро бабушки не станет. Про расставание ей не говорил, бабушка меня очень любила, и бывший боялся, что она не переживёт такой удар. За эти 12 лет я вышла замуж, родила троих сыновей, беременна четвертым, но каждый год я езжу к бабушке! Вместе с бывшим. И каждый год он слёзно уверяет меня, что это последний раз и бабушка долго не протянет, но она живее всех живых. Я люблю бабушку и тоже не могу расстраивать. Так и ездим к ней, после третьего года бывший стал мне денег за эту работу предлагать, а я не беру, я бабушку люблю. У вас возникнет вопрос: а как же личная жизнь бывшего? А никак! Он такой [ч]удак, что, кроме бабушки, никому не нужен. За 12 лет ни одних серьёзных отношений.

Просто сценка, зато виденная мною вживую во всей красе.

Шагает по парку забавная молодая пара — он весь такой здоровенный, флегматичный и белобрысый, вид как будто цистерну кефира выпил и бочкой свеклы заел, эдакий добрый молодец. Она: жгучая крашеная брюнетка с точеной фигуркой, крепко накачанными фигуристыми ягодицами и надутыми губами в негодующей гримасе. Отчаянно жестикулировала руками с наращенными разрисованными ногтями и непрерывно тараторила, явно с намерением вынести парню мозг.

И вдруг он остановился, молча глядя ей вслед. Девица какое-то время продолжала свои тирады, но наконец заметила пропажу собеседника и негодующе обернулась, продолжая идти вдаль. Видимо ожидала, что он засеменит за нею. Этого не произошло. Метрах на десяти она остановилась и продолжила разговор с этого расстояния, то есть основательно прооралась, чтобы оставаться слышимой. За секунды выдохлась и закруглила свои речи. Ей оставалось стоять в ожидании ответа.

Парень прогудел как из бочки, гулко, без малейшего напряжения голоса:

— Понимаешь, я заговорил с тобой вовсе не для того, чтобы слушать твои упреки и претензии. Я высказал свою точку зрения. Дал тебе шанс стать чуть мудрее. Пока ты обдумываешь мои слова, давай погуляем молча?

Ушли, мирно взявшись за руки.