многие сейчас считают одним из типичных признаков совковости.

Но в настоящее время почти все номера в гостиницах у нас и за рубежом оборудованы такими "кипятильниками" в виде электрочайников, кофеварок и проч.

Помню, как западные немцы увидели мое фото в паспорте и очень удивились. Сказали, что у них такие фото делали только для уголовных досье – фас и профиль. Показали свое фото в паспорте – цветное, с улыбкой и в полуоборот. Сейчас же в паспортах многих западных стран фото делают как раньше у нас. Это требование сканирующей аппаратуры.

Американцы, помню, ужаснулись, когда узнали, что у нас тебя могут остановить на улице и потребовать документы для проверки. Сейчас в США – это повсеместная практика отлова мигрантов.

Удивились американцы, что у нас в отелях требуются пропуска. Я жил в самом большом отеле Нью-Йорка, где однажды секьюрити перегородили выход из отеля и спрашивали у всех пропуска – карточку, которым открывают номер. Так ловили тех, кто не имеет права быть в отеле.

Помню, как на Западе издевались над нашей геронтократией — Брежнев, Андропов, Черненко и проч. А сегодня гляньте на Байдна и Трампа. ..

Могу привести еще много примеров.

них называется. Вожатая встретила её улыбкой людоеда.

Я не сразу уехал. Сел в ресторане неподалёку. Это не ближний лагерь, а помощь хороша, когда мгновенна. Ждал, ждал – ничего. Видимо, дочь выросла и сама справляется с людоедами. Это немного грустно.

Как только Ляля вошла, в неё тут же влюбился Денис. Сбегать до окончания любви глупо. На вечерней дискотеке Ляля получила четыре приглашения на танец, но Денис проявил себя как настоящий боксёр. Целый королевский бал с дуэлями получился. На ужин подали макароны по-флотски, удивительно вкусные. Ляля съела три порции, что составило 3 % её веса. Дома я пытался повторить это волшебное блюдо, ничего не вышло. Какие-то общепитовские принципы ускользают. Быть может, слишком чисто мою посуду – и сразу вкус не тот.

Во второй день лагеря разучивали танец для дискотеки, не хотелось пропустить фурор. Потом ночью вызывали дух Сергея Есенина. Поэт не явился, но и без него было страшно, как и планировалось. Жизнь в лагере оказалась возможна. Ледовитый океан в этом смысле всё-таки хуже.

На третий день устроили "зарницу" с деревянными автоматами. Ляле в бою отдавили палец ноги. Пришлось бинтовать. Подходили другие дети, спрашивали о переживаемой боли. Уезжать домой на пике популярности втройне глупо, Ляля снова осталась. Тем более, вечером жгли костёр, пекли картошку по технологиям каменного века. У картофеля-фри появился реальный конкурент.

На шестой день приехал я. С проверкой. Подозрительно всё тихо, мне показалось. Времени общаться не было. Ляля забрала фрукты, поцеловала и поскакала назад. Взрослая такая, незнакомая. Потом, за день до окончания срока, вдруг звонит. Приезжай, говорит, забирай срочно. В машине призналась: в день прощания все реветь будут, я этого не переношу. Вернусь домой, сама поплачу. Мне кажется, это очень по-взрослому. Я сам всегда реву без свидетелей, благодаря чему и прослыл эмоционально зрелым человеком.

У меня было много планов на Лялино детство. Чапаева посмотреть. Поймать щуку или головастика хотя бы. Прыгнуть с тарзанки мимо озера, но не убиться, а заявить себя отцом с хорошим чувством юмора. Найти, в конце концов, этот проклятый боровик. Но Лялино детство короткое оказалось. Вжик – и всё. Оглянулась и пошла.