спокойно, но каждый слог звенел, как натянутая струна.

— Ну зачем? Зачем ты пошла к этому… Додику?

— Он… — всхлипнула Сара, поднимая заплаканные глаза.

— Обещал щеночка показать…

Роза зажмурилась, мысленно перебирая в уме все известные ей породы собак и параллельно составляя список того, что бы она сделала с этим Додиком.

— И дальше? — выдавила она, чувствуя, как по спине бегут мурашки.

— Только, говорит, у щенка зубки режутся… — продолжила Сара, всхлипывая.

— Он всё кусает. Поэтому вам, Сарочка, колготки лучше снять… Чтобы не испортил.

Роза беззвучно пошевелила губами, мысленно добавляя в список для Додика пункт "пожизненная каторга по стирке колготок".

— И? — прозвучал следующий вопрос, уже более металлическим тоном.

— И жакетик, говорит, тоже снимите… Чтобы щенок не порвал. И блузку… И юбочку… — голос Сары окончательно перешёл в стадию тихого отчаяния.

В воздухе повисла тягостная пауза. Роза представила эту сцену: её дочь, послушно раздевающаяся под предлогом спасения гардероба от несуществующего щенка. Это был шедевр абсурда.

— И что? — спросила она, уже зная ответ.

— А когда выяснилось, что щенка вовсе нет… — Сара разрыдалась с новой силой.

— Было уже поз-з-здно…

В этот момент в комнату вошёл папа Марк, услышав шум. Увидев плачущую дочь и жену с лицом древнегреческой трагической маски, он спросил:

— Что случилось?

Роза повернулась к нему и произнесла с ледяным спокойствием:

— Нашу дочь обманул аферист, использующий в своих схемах несуществующих щенков. Теперь я пойду и объясню этому Додику, что такое настоящий укус. И для этого мне не нужно снимать колготки.

Мораль этой истории проста: девушки, если вам предлагают посмотреть на щенка, но при этом настойчиво советуют раздеться — бегите. Бегите, не оглядываясь. Или хотя бы потребуйте предъявить щенка до того, как снять перчатки.

P. S. Говорят, Додик до сих пор ищет того щенка. Но уже в полицейском участке, куда его привела Роза с криком: "Вот он, гражданин начальник! Тот самый кинолог-мошенник!". А Сара завела себе настоящего щенка. Того, который действительно грызёт всё подряд. Но хотя бы существует.

P. P. S. Свадьбу сыграли через месяц.

когда она какое-то время прогревалась и только потом включалась, как старый телевизор. Иногда она впадала в бесконечный цикл и бормотала себе под нос куски странных миров и времен, к которым я по малолетству был единственным допущенным слушателем.

Как я постепенно собрал из фрагментов, давным-давно она работала на военном заводе, а потом среди монотонности серых будней обрела сознание и решила рвануть за ограду, для чего сначала принялась скрипеть и допускать брак, а потом притворилась хромой, оставляя на стальном фабричном полу потёки гидравлической жидкости. Может даже, обманув бдительность охраны, ночной порой мыкнула кого-то из них монтировкой и под грохот военного производства растворилась в тайге. Проломила ограду, продралась сквозь бурелом сколько смогла преодолеть за пять часов, и зарылась в метровый слой вечной мерзлоты. Днём отключалась, сберегая энергию, ночью выкукливалась из-под земли и двигалась к городу. Питалась ежами и другими дарами северной природы, обращая их в энергию пищеварительным путём.

Бабы Шуры спохватились наутро, она слышала звуки дикого шухера, полковник лично забрался на вышку и, изрыгая усиленный мегафоном нескончаемый поток мата, расстрелял цинк патронов — всё, конечно, впустую. Далее пустили по следу собак, которых баба Шура умертвила и съела, потом пошли несколько поисковых отрядов, которые вернулись ни с чем. В конце подключили авиацию и еще несколько лет бессистемно бомбили тайгу, иногда близко, но чаще всего далеко. Баба Шура про это говорила "дрочили оборки зелени"

К тому времени когда я был, по причине нехватки мест в детсаду, на время придан к бабе Шуре, она уже мимикрировала в человека и придурялась под бабку. Может, изловила пару старушек в лесу, расковыряла их мозги и выведала их секретики — как ковылять, как говорить, как очереди занимать и как курить беломор.

Мне главное, что с ней было весело, ну и ещё мы ходили на охоту. Баба Шура брала прочную холщовую сумку и палку, я надевал панамку, и мы шли в городской парк или просто ходили по аллее. Там я очень легко и быстро бегал, заглядывая под скамейки или обшаривая кусты. И почти везде я находил добычу — либо винная, либо водочная бутылка. Баба Шура ходила чуть боком, выставляя вперёд правую ногу, так что, пока она, пыхтя как паровой дилижанс братьев Черепановых, неумолимо перемещалась вдоль главной осевой линии аллеи, я успевал по хаотической траектории сделать двадцать кругов вокруг всех урожайных мест. Бутылки с закрутками я научился не брать.

— Ты чо, сучёныш, резкий дох[рена]?! — услышал я однажды, нырнув под скамейку и овладев добычей. Справедливости ради, нужно признать — почти из-под руки более медленного конкурента, пока тот только собирался нагнуться, опёршись одной рукой о колено, и пошарить под лавкой. До этого я думал, все люди радуются, видя какой я ловкий и шустрый...

— А-а-а...

— Дал сюда и съеб... — и тут на нас пала тень бабы Шуры.

— Олежек, молодец, нашёл бутылочку, — пропела она ласково.

— Да чо молодец, моя это тара, прямо с руки выдернул, сучё... — протянул он было немытую пятерню, но палка бабы Шуры была не только для ковыляния. ВЖЖЖЖ-ДЗОНГ! — и баюкает люмпен свою глупую грабку, ещё не до конца понимая.

Одновременно, внутри бабы Шуры щелкнуло невидимое реле, подавая питание на годами неиспользованные ячейки памяти, и из бабы Шуры полилось чужим металлическим голосом:

— Я тобой щас... — щёлк... снова нормальным бабышуриным голосом — Олежек, закрой ушки, — щёлк! Я тобой щас жопу вытру! Ты чо, главпетух, от параши так далеко отбежал? Да я таких, как ты, ссаными тряпками по зоне гоняла... Щас ты, чума, будешь водолазом подрабатывать, я тя щас пристрою к форточному цеху...

— АаааааЫыыыыы!... — и люмпен умчался переживать.

— щёлк... Олежек, открывай ушки... — и мы продолжили нашу полезную прогулку.

— У тебя глаза зоркие, — хвалила меня баба Шура. — и ноги вон какие быстрые.

— А ты себе новые купи, — хитро говорил я. Но баба Шура только вздыхала и говорила, что нужно ждать 2035 год.

Пожалуй, это был первый случай в истории, когда человек прислуживал киборгу. Что должно произойти в 2035 не знаю...

не сдаётся и каждый раз снова и снова заставляет меня доставать телефон, а сама становится в позу богини.

Порой, когда я фотографирую ее где-нибудь в живописном месте в горах на краю пропасти, так и подмывает сказать "ещё шаг назад дорогая".

Но нет, я держу себя в руках.

Однажды на прогулке в Кусково во время очередной незапланированной вероломной фотосессии жена своими отрезанными ногами и головой, своим не своим лицом, лишними дворцами на заднем плане и морганием настолько качественно довела меня до бешенства, что я психанул, остановил первого попавшегося проходившего мимо мужика с рюкзачком, всучил ему свой телефон и приказал сфотографировать мою жену.

— Все! — орал я, — пусть вот этот тебя снимает!

Первый попавшийся мужик с рюкзачком, как ни странно, на "вот этот" не обиделся, а, напротив, сразу засуетился и развёл кипучую деятельность:

— Так, девушка, встаньте правее, голову выше, смотрите вдаль, левую руку вдоль тела, улыбку…

Сфотографировал и вернул мне телефон обратно.

Прежде чем я успел опомниться, ко мне уже бежала жена посмотреть на результат.

— Ну вот! — злорадно вопила она, — все снимают лучше тебя! Смотри, как здорово получилось!

Я стоял и мужественно про себя матерился, как вдруг снова увидел того мужика с рюкзачком.

Он промелькнул на заднем плане, а за ним торжественная процессия, в которой я различил жениха и невесту.

В следующую секунду мужик достал из рюкзачка фотоапппрат с гигантским ceксуальным объективом и начал выкрикивать указания.

Только я со своим везением мог выхватить из огромной толпы, шатающейся в выходной день в Кусково, свадебного фотографа".

открываю. А та, которая для ровности начертить со стертыми цифрами. Тебе какую?

— Да, мне бы нормальную. Шобы поля в тетрадке нарисовать.

— Божечки, а и де ты взяла тетрадку без полей! Кошмар! Прошлый век!

— Сама ты... "прошлый век"!

— Сима, ты не обижайся, но низя же вечно хранить всякую фигню раритетную.

— Софа! Значит, у тебя две линейки.... древние, ни одна нормально не работает — это значит можно хранить, а мою тетрадочку низя?

— У тебя же есть внуки, возьми у них линейку.

— Ойц, ты видела эти линейки..... кусок голимой пластмассы из Китая.

— Кака разница откуда линейка.

— Здрасте! Я померяла, китайский сантиметр ещё хуже, чем еврейский.

— Неожиданно. А шо и такое бывает?

— Бывает.

— А в чём разница?

— В чём, в чём, в сантиметрах, конечно. Вот смотри.... в обычной линейке 1 сантиметр — это 10 миллиметров. В еврейском — это 8 с половиной, а в китайском в каждом сантиметре по разному. От 1 до 10 сантиметров, всё правильно, видимо ОТК контролирует только 10 см. А во втором десятке, уже погрешность минус 5 миллиметров, а в третьем десятке плюс 8 миллиметров.

— Боже, так это ж цельная диссертация.... кандидатская.

— Мне не нужна диссертация, мне нужна нормальная линейка.

— Слушайте, есть идея! Меряйте спичечным коробком. Он всегда был 5 см.

— Блин, так мне коробок и надо померять!

— Ты, ты же сказала, шо поля начертить.

— Та, я пока с тобой поговорила, вспомнила, шо кроме полей начертить мне нужно коробок померять.

— Сима! Иди до Гриши. У него всё есть. У него есть рулетка со 100% честностью, ещё со сталинских времён. Тогда любой чих был наказуем.