Моя тёща — нормальная женщина, но имеет одну очень странную особенность: она может позвонить нам в любой день и сказать: "А че вы не приходите? Я вам пирожки напекла. Приезжайте, я же скучаю". Мы приезжаем, а она бухая в хлам. Пирожков само собой нет и в помине. И она сразу с порога: "[фиг]ли вы припёрлись? Идите на х[рен], я вас не звала". И так всегда. При этом, если ей отказать при звонке, она обижается.

Моя сестра — актриса, что снимается в кинокартинах по типу "те-дешевые-сериалы-по-телику". И как-то она мне рассказывала, что ее коллега (довольно популярная) перед каждой сценой, где она должна плакать, чистит зубы ядреной мятной зубной пастой. Глаза слезятся, она быстрее бежит на площадку, чтобы отснять сцену, после которой все спрашивают, как ей удается так плакать. У этой женщины великолепная улыбка, а с помощью обычный пасты и некоторых умений — приличный гонорар.

Я не очень люблю вкусняшки со вкусом абрикоса, и мой муж это знает. Тем не менее, с упертостью барана, каждую неделю он закупается абрикосовыми йогуртами, конфетами, пирогами, рулетами и пирожными. Сам съест немного — и всё. Если мы потом до конца недели всё это не съедим — будет скандал. Выкинуть хороший продукт — рука не поднимается. И бомжам не отдать — их у нас просто нет. Если съедим, он скажет: "Смотри-ка, как хорошо мы едим всё абрикосовое! Куплю-ка я ещё!".

У моей мамы в шкафу больше 35 лет хранился пакет. В нём были папины письма из армии, просто переписка родителей, когда они жили в разных городах, а также записки, которые он писал ей в роддом, когда она рожала меня и брата. Так и перечитывала бы мама их всю оставшуюся жизнь, если бы однажды теперь уже бывшая жена мужа по пьяни не рассказала ей про [м]лядство отца. Все письма были безжалостно растерзаны, жизнь опоганена, скандалы, слёзы, истерики... Вот так был обосран 35-летний счастливый брак.