Давайте вспомним о рантье в изящных, модных канотье…

Когда-то очень давно меня поразило такое явление, как рантье. Спустя много лет решил своим удивлением поделиться.

Кто-то скажет: а чего удивительного-то? Рантье, то есть люди, живущие исключительно на доходы от своих активов, были, есть, и будут. Их не за что осуждать: были бы у меня самого хоть какие-нибудь источники доходов, кроме зарплаты, я бы ими пользовался без всякого угрызения совести. Чего далеко ходить: множество москвичей живут только на доходы от сдачи своих квартир, типичные рантье.

Но я вовсе не о них!

Я о том странном, загадочном и давно канувшем в Лету явлении во Франции в конце XIX-го и в начале XX-го века, когда статус рантье был притягательным жизненным ориентиром, а тысячи людей, обладавших этим статусом, были заметной социальной группой, определявшей течение общественной жизни!

То, что французские рантье канули в Лету, я понял, прочитав статью "Рантье" в Википедии: Франция там даже не упоминается!

Между тем, это действительно было нечто уникальное.

Французские рантье не были недобитыми аристократами, помещиками или наследниками многомиллионных состояний. Будущий рантье зарабатывал деньги в поте лица: добивался высокооплачиваемых должностей на госслужбе, спекулировал акциями на бирже, подделывал чеки или продавал капсюльные ружья в Эфиопию, — он зарабатывал деньги любыми способами. Пока сумма его капитала не достигала величины, позволяющей стать рантье.

После этого данный персонаж прекращал всякую деятельность, связанную с зарабатыванием денег.

Навсегда. Навеки!! Больше никто, — ни он, ни его супруга и дети, никто из членов его семьи не думал о деньгах.

Вы скажете: да все богатые люди не думают о деньгах! Дудки! Мультимиллиардер думает о деньгах постоянно: акции упали, он обеднел на сто хуллиардов, акции поднялись, он разбогател на сто хуллиардов, и теперь у него головная боль, куда эти хуллиарды девать. СМИ на тебя ополчились, бандюки наехали, у налоговой вопросы, с политиками поссорился: жизнь богатого человека, — одни нервы.

Рантье о деньгах не думал вовсе. И знал, что о деньгах не придётся думать ни его детям, ни его внукам, ни его правнукам: капитал, на проценты с которого жил рантье, не уменьшался, а только прирастал.

Типичную жизнь семьи рантье описал Марсель Пруст в своих "Поисках утраченного времени": утром все просыпались поздно, — торопиться-то некуда. Пока семья неспешно завтракала, приехавшие флористы расставляли по комнатам свежесрезанные цветы, — каждому члену семьи свои, те, что нравятся.

Потом семья ехала кататься в Булонский лес, или по бульварам. Обедали в любимом ресторанчике, шли на модную выставку или просто в гости, в семью таких же рантье, пообщаться, поболтать о всяких пустяках. Вечером, — театр, опера или комедия, а может, концерт заезжего виртуоза.

Летом — на воды, или на популярный морской курорт.

Дети учились, — тому, что им интересно: искусству, музыке. Работать всё равно не будут, учёба -только для общего развития.

Что может испортить настроение? Разве что плохая погода, или задержка с выпуском продолжения любимого романа…

Представьте себе Париж той поры: театры и театрики, художественные салоны, модные показы и магазины, бесчисленные рестораны и кафе! Это всё было рассчитано на рантье, — людей с неограниченным свободным временем и стабильными финансами.

Мечта, а не жизнь…

Эпоха рантье кончилась в одночасье. Большинство денег были вложены в государственные ценные бумаги (банк может обанкротиться, государство надёжнее), а самыми доходными были бумаги Российской империи. Разве может обанкротиться Российская империя, с её лесами и чернозёмами, шахтами и заводами, нефтью, золотыми приисками?

Когда большевики объявили, что они ни у кого денег не брали, а потому никому ничего не должны, все французские рантье стали нищими. В один день: утром ты просыпаешься в полном порядке, вечером ты -лицо без денег, без работы, без будущего.

Но долги в итоги вернули!

Когда вернули, кому, и сколько, — это другая история, для всяких зануд, мы же не про деньги тут говорим, в конце концов, а про то, чего уже нет…

"Мы исцелимся от страдания, только испытав его сполна" (Марсель Пруст)

"Сосед, коллега или пациент? История одной маршрутки двадцатилетней давности"

Двадцать с лишним лет назад, в те времена, когда маршрутки были главным видом транспорта, а телефоны ещё не отвлекали нас от окружающего мира, со мной приключилась история, которую я до сих пор вспоминаю с улыбкой. Возвращаясь от родителей, я села в маршрутку

Наблюдаю я одного парня у нас в офисе — Серёгу.

Он живёт по принципу: "Не спеши — отстанут". Пока все носятся с отчётами, как угорелые, Серёга неспешно наливает себе чай и философски говорит: "Ну куда вы летите? Главное же — дойти, а не добежать". В пробке он не злится, а подпевает радио. В очереди в магазине — шутит с кассиршей. Будильник у него вообще гениальный: не "подъём! ", а "если хочешь — можешь встать".

Начальник однажды не выдержал:

— Серёга, ты как вообще всё успеваешь, если всегда последний?

А тот улыбается:

— Да я просто двигаюсь, когда остальные уже выдохлись.

Теперь над его столом висит табличка "Не спеши — отстанут. А потом ещё спросят, как ты всё сделал."

В 1988 году после института пришел я работать на угольную шахту. Руководителем был Виктор Михайлович Ф. , самый молодой директор всего угольного объединения. Очень скоро я узнал, что он из моего родного города.

Через семь лет началось закрытие угольных шахт и мне пришлось уволиться. Естественно, решил возвращаться домой, продал удачно квартиру и начал искать новую уже в своем родном городишке.

Случайно узнал от знакомого, что Виктор Михайлович уволился вслед за мной. С этого момента куда бы я ни пришел смотреть жилье, оказывалось, что эту квартиру пару дней назад смотрел мой бывший директор. Первые два раза это выяснилось случайно, потом я уже спрашивал хозяев. Один раз мы разминулись с ним минут на пять. В итоге встретились на улице, оказалось, купили жилье в соседних домах и работаем в соседних зданиях....

Говорю Лене:

— В комментариях, когда история длинная, иногда пишут: "Вы бы ещё "Войну и мир" сюда прислали". А что "Война и мир"? Я роман, не торопясь, за две минуты могу пересказать. Как со школы помню, с тех пор не перечитывал.

— А давай!

Включает секундомер.

— Три дворянские семьи, Болконские,