Дело было лет пять назад, в то далекое время, когда я только начинал познавать науку вождения авто, и не зная всех ньансов и тонкостей (нет, не ПДД!) общения с ГАИ, я как и любой другой "чайник", соответственно, стал "любимцем" блюстителей дорожного двидения. Хочу заметить, что ни буквочки "У", ни знака "70", ни других опазновательных знаков, моя "пятерка" не имела. Но то, с какой частотой меня останавливали по поводу (иногда) и без (в основном), натолкнуло меня на мысль, что гиашники, списки новоиспеченых наездников железных коней, получают ежедневно вместо утренней прессы. Итак имея стаж вождения чуть более двух недель, на моем счету было порядка полусотни "пит-стопов" ГАИ, со всеми вытекающими... Так вот, в один прекрасный и поздний вечер, я возращался домой вместе с собственной женой (хочу заметить, ехать надо было через весь Киев) машин естественно раз-два-и-обчелся. Посему, скучающему инспектору, ни чего не оставалось как прицелиться своей палочкой в мой жигуленок. Матеря гаишника сквозь слабое подобие улыбки, я обреченно остановился. Этот, за сегодня, был... надцатый.

— Сержант Коцюба, ваши макумэнты!

Вручая ему документы, я себя успокаивал тем, что ни чего не нарушил, что сержант их немножко подержит, и не найдя ничего криминального, вернет их мне. Но не тут то было.

— Открой, багажник!

Выхожу. Сволочь, тыкает мне еще. Черт! Меня прошиб холодный пот. Огнетушителя-то нет, забыл я его в гараже, как назло! Муку с батей перевозили, ну я и выложил, чтоб места больше было. Огнетушитель зараза, действительно был здоровый, хотел новый — махонький купить, да все никак не сподобился. И вот, на тебе! Сержант, знай себе, продолжает:

— Знак аварийной остановки, аптечка, огнетушитель?

Приплыли. И денег нет. И тут меня осенило:

— Слушай, ты мужик?...

Брови сержанта, вместе с фурой поплзли наверх. Я конечно сильно нарывался, учитывая размеры гаишника, но другого ни чего в голову не пришло:

— Ты ж мужик? Давай просто, как мужик с мужиком поговорим? Понимаешь у меня в машине любовница, мне ее домой доставить надо, а после к себе домой прилететь, да и жене какую-то басню рассказать, чтоб еще и поверила. Поздно уже, каждая минута на счету. Пока я тут стою, время уходит, мне такое будет дома...

Я оceкся, лапа сержанта медлено, но уверенно поднималась по направлению к моему горлу. Ну все! Писец! Доигрался! Шутить мне сразу перехотелось. Я зажмурил глаза.

— Помаду не забудь стереть — заговорщиским тоном уведомил меня блюститель.

Пока я переводил дух, расчувствовавшийся сержант выдал еще одну фразу:

— Тебе это, может штраф какой выписать? Жене скажешь, что менты долго держали. Я и время поставлю, 23.30. А?

От радости, я только мотал головой, мол нет, не надо.

— Мне бы домой... — жалобно промычал я.

— Ты это, перед мостом не гони, там наши стоят. — напутствовал сержант.

Я прыгнул в машину, и был таков. Когда малость отъехали, стал ржать и не мог остановиться, да так, что жена подумала, что я свихнулся, довели мол, менты моего касатика до психушки.

Вот так бывает, и среди гаишников есть мужики.

А возле моста действительно стояли его дружбаны.

Служивший в свое время в Афганистане:

— Призвали в армию. Но это не страшно. Дело в другом. В то время шла война в Афганистане. И как остаться служить на территории СССР, как не попасть в Афганистан?

Все волновались, шептались по углам. И вот настал день распределения по местам службы. Ночь не спали, обсуждали. И тут мне попался

ПОДАРОЧЕК ОТ МЫШЕЙ

Одна из живших в нашей деревне бабулек умерла ещё летом. Её внук решил использовать оставшуюся в наследство территорию и недвижимое имущество для проведения шумных гулянок. В пятницу вечером в калитку ветхого забора заезжают несколько джипов с "реальными пацанами" и мажорными девицами. Шашлыки, бухло, музыка на полную. В воскресенье

Рассказывал знакомый эмигрант в энном поколении, из казаков, сваливших ещё в гражданскую. Его дед осенью 45-го оказался в команде янки, вооруженной автогенами и сапёрными девайсами – им поручили распилить на металлолом японский тяжёлый крейсер, выброшенный ударной волной на мелководье в какой-то бухте в очень неудачном месте. Пилить предстояло тысяч двадцать тонн высокопрочной перекорёженной стали, возвышавшейся на десяток этажей над водой. Вдобавок крейсер был просто нашпигован неразорвавшимися авиационными бомбами и торпедами – их предстояло выковыривать теперь многие месяцы с риском для жизни. Кошмарный звук разрезаемого металла достал команду уже на вторые сутки. Вместо этого сюра, всем откровенно хотелось на берег. Потомок казаков предложил план, который был легко принят – неразорвавшиеся бомбы обвязали толовыми шашками и единой системой проводов, чтобы сдетонировало. Щедро добавили и своей взрывчатки в критических точках конструкции.

Бухнуло так, что во всей бухте всплыла рыба кверху брюхом, а в порту вылетели бы все стёкла, если бы не были выбиты раньше. Когда осела пыль, стало ясно, что фронт работ значительно сократился – собственно, всем пора было на берег. Пилить было уже в общем нечего. Наш человек в американском флоте улыбнулся и сказал моргающей от ужаса команде: "Зато вон ухи теперь сколько…"

Лежал недавно в больнице. Сначала с сыном, потом с дочкой. Инфекционка. В палате напротив лежали дети от двух до пяти лет. Детдомовские. Каждый вечер, перед отбоем, они собирались около стеклянной двери и смотрели, как родители, лежащие в больнице со своими детьми, укладывали своих чад спать... Сердце кровью обливалось.