Был у меня товарищ — Макс. Технарь до мозга костей, но с одной странной трещинкой: он не ругался на девушек с "женской энергией" в анкетах. Он их... калибровал. Спокойно, аккуратно, как инженер, проверяющий чужой код на предмет багов и изящных решений.

Начинал всегда с искреннего, почти детского любопытства. Писал мягко, без намёка на сарказм: "Привет! Прочитал про энергию — звучит интересно. А как именно это чувствуется? Честно говоря, я, наверное, не очень чуткий, потому что никогда такого не ощущал". Он не отрицал их реальность — он просто констатировал свой личный сенсорный провал.

Девицы оживлялись, начинали рассказывать о тепле, потоках и гармонии. И тут Макс входил в свою фирменную роль — роль вдумчивого соисследователя. Он не требовал доказательств. Он предлагал помочь с верификацией. Его ключевой вопрос был шедевром дипломатии:

— Слушай, а давай проверим? Если это объективное явление, а не просто симпатия, то им должны делиться и другие люди. Спроси у своих знакомых мужчин — сталкивались ли они с таким же неceксуальным, дружеским теплом от незнакомых женщин? Просто чтобы отделить твой личный шарм от системного эффекта. Мне важно понять, где я недочувствовал, а где мы имеем дело с уникальным феноменом.

Он не отправлял их на анонимные форумы. Он предлагал честный полевой тест. И пояснял, почему это важно: "Потому что мужчина, который хочет тебя затащить в постель, конечно, скажет, что чувствует всё что угодно. А нам ведь нужны чистые данные, правда? "

Большинство на этом этапе вежливо заканчивало беседу. Макс не злорадствовал. Он с лёгкой грустью констатировал: "Нашли парадокс. Когда просишь перевести магию в систему, она часто исчезает". Его блокировали не за хамство, а за то, что он вежливо указывал на логические разрывы, которые они сами не могли закрыть.

И вот однажды он показывает мне переписку с девушкой по имени Вера. Никаких бус, никаких картинок "в потоках". Просто нормальная девушка. И главное — она не спорила и не уходила от его "калибровки". Спокойно объяснила, что да: рядом с ней люди иногда чувствуют тепло и странное спокойствие. Но говорить об этом вслух — глупо: народ сразу шарахается. "Это как фигура, — написала она.

— Пока молчишь — всем нравится. Скажешь, как добилась — и уже нет".

Макс впервые даже не усмехнулся. Только сказал: "Странная. Но без дурнины".

Они переписывались пару недель. И вдруг Вера пишет: "Если хочешь понять — приезжай. Хуже не станет". Почему-то это "хуже не станет" мне сразу не понравилось.

Макс поехал. И пропал. Ну, не совсем пропал. На следующий день от него пришло короткое сообщение: "Парни, я в порядке. Не теряйте". И после этого — тишина. Две недели абсолютной тишины. Телефон выключен, в сети нет. Это было даже страшнее, чем если бы он просто исчез. Одно дело — пропасть без вести. Совсем другое — сообщить, что у тебя всё хорошо, и сознательно испариться.

Появился сам. Целый, спокойный, без сияний и замыленных глаз. Но другой. Тише. Как будто внутри него кто-то убавил фоновый шум.

— Где был? — спрашиваю.

— У неё, — отвечает. И всё.

Я уже готовился слушать про чакры, но он сказал совсем не то:

— Это не магия. Просто рядом с ней тепло. Не от неё — от меня. Как будто голова перестаёт жужжать, и на этом месте появляется нормальное человеческое ощущение, что ты живёшь. Я не знаю, что это. Но это… ладно. Это работает.

— Вы теперь вместе?

Он подумал.

— Похоже, да.

Он смотрел на меня с удивлением первооткрывателя, который наконец нашёл то, во что сам же до конца не верил. А я видел в этом чистую, безжалостную логику. Макс ведь был не просто тролль. Он был сапёр на минном поле эзотерики. И он так увлёкся поиском фальшивок, что не заметил самого простого: тот, кто годами ищет подделки, однажды обязательно находит подлинник. И именно в тот момент, когда он к нему дотрагивается, звучит щелчок.

Не взрыв.

Не озарение.

А сухой, равнодушный щелчок реальности, которая просто оказалась сильнее его скепсиса.

И вот это — уже ничем не опровергнуть.

Обедали тут с одной блогершей. Ну, как блогершей? Милая барышня, цветочек-незабудка, ребеночек. Что-то там "распаковка моей косметики", "меряю трусики с Вайлдберрис и сравниваю с трусиками с Озона", "как распознать арбузера" и "аффирмации на каждый день".

Oна неплохой художник и обещала испохабить мне за много денег мою стену в кухне киберпанковым

Делала уборку, и задумалась о том, как хозяйки относятся к чистоте квартиры. Я грязь не люблю, но и стерильностью не заморачиваюсь. Понятно, что когда в доме собака, добиться стерильности можно, но на это надо жизнь положить.

Самой стерильной женщиной, которую я знала в своей жизни, была соседка моих родителей. Медсестрой работала. Она каждый день мыла полы с хлоркой, гладила носки снаружи и с изнанки, и отваривала мясо перед тем, как его поджарить.

Прекраснее всего она обращалась с грибами. Перед засолкой сначала мыла их с мылом, потом отмачивала их в кипяченой воде сутки, потом снимала кожицу, потом долго и нудно варила, потом только солила, но все равно в итоге не ела. Впрочем, их почему-то никто есть не рвался. Когда мама спросила, к чему такая зверская обработка, соседка ответила: "Ну как же! Грибы же на земле растут! "

От дамы сбежал муж. Просто однажды ушел из дома и не вернулся. Потом выяснилось, что жив-здоров, но у другой женщины. Нестерильной. В целом, я его понимаю: мало ли что у людей откуда растет. Может, жена его х[рен] тоже с хлоркой обрабатывала перед употреблением.

Брат жены, будучи студентом, часто напрашивался к нам в гости с ночевкой. В очередной раз, в час ночи, звонок. Моя сообщает: "Опять Мишка прется. Да еще с девкой какой-то". Да чтоб тебя! Ну что ж, не оставлять же парочку без крова.

Заявляется родич. Причём один. Ну как один... Почти.. На плече у него сидит ворона. Рассказал, что встретил ее на дорожке парка.

Оказалась подранком, правое крыло подбито. Он просто погладил, посочувствовал ее незавидному положению. Поговорил с ней за жизнь, ну и пошел дальше. Оглядывается, а она шкандыбает следом. Пришлось взять. Я потом у жены спрашиваю:

— Ты откуда про подругу-то придумала? Ась?

— А что я должна была подумать? Говорит: "Наташ, можно к вам? Только я не один. Я тут с вороной одной".

Баба ведь всегда так — что не расслышит или не поймёт, то напридумывает!

Мало что меня так умиляет, как бытовой патриотизм советских пенсионерок.

Выборка у меня на зависть любому социологу, у меня практически все подписчицы — советские пенсионерки. То есть тетушки примерно 1960-го года выпуска.

Я и сама советская пенсионерка. В молодости мы с ними стояли в одних очередях.

Теперь они призывают меня отдыхать на Байкале и кушать конфеты фабрики Крупской.

А ведь когда мы с ними были молоды, каждая девочка с пеленок знала, что можно делать, а чего нельзя. Были, в конце концов, какие-то нравственные основы. Были у людей твердые принципы: если магнитофон - то японский, если сапоги - то финские, если стенка - то хотя бы югославская, если отпуск, то хотя бы в Прибалтике.

Мне больно смотреть, как люди моего поколения предают идеалы нашей юности.