Из книги воспоминаний Владимира Винокура.

В 1970-е годы Винокур был знаком в Москве с Шабтаем Калмановичем, ныне, увы, погибшим от пули киллера.

Калманович лет 30 назад эмигрировал в Израиль и занялся там бизнесом.

Вдруг через несколько лет он был арестован и осужден на тюремное заключение по обвинению в шпионаже в пользу СССР.

Среди льгот, предоставляемых "советскому шпиону" в тюрьме была и такая: раз или 2 в месяц он мог из специальной комнаты звонить по телефону кому- нибудь на волю в присутствии охранника.

Началась перестройка. Отношения Союза и Израиля нормализовались. И вот однажды Калмановичу при свидании сообщили, что по стране ездит с концертами Винокур. Шабтай попросил договорится с артистом о разговоре, указав время, в которое он может звонить из тюрьмы. В ответ ему передали телефон Винокура в отеле.

В назначенное время "шпион" набрал номер телефона и вдруг услышал в трубке голос Горбачева:

— Как у Вас дела? Как здоровье? Мы все за Вас очень волнуемся. Вот и Раиса Максимовна сегодня у меня про Вас спрашивала. Кстати, поздравляю Вас!

— С чем?

— Вам присвоено звание Героя Советского Союза!

И вот так весь разговор- минут 5.

После разговора заключенного отвели в камеру. А еще через полчаса он был доставлен в кабинет начальника тюрьмы где подвергся длительному допросу.

Израильские спецслужбы требовали, чтобы он рассказал... как он смог из тюрьмы дозвониться в Кремль, Горбачеву!

Было прошлым летом.

Смородины у родителей поспело в немерянных количествах. Моя доча Катюша с племянницей Светочкой (8 и 7 лет соответственно) временно прикомандированы к бабушке на сбор урожая. Задора хватило на пятнадцать минут, потом пошел тихий саботаж.

Пытаюсь поднять общее настроение и рейтинг сбора фразой: -А давайте, как в сказке про дудочку и кувшинчик, "Одну ягодку беру, на другую смотрю... " и т. д. Не поняли, сказку не читали и не смотрели одноименный мультик. Рассказываю, попутно собирая, декламируем все вместе, максимальная работоспособность держиться минут десять, далее спад производства. Пробую поддержать интерес сказкой про "Цветик-семицветик"(тоже не читали). Смородина забыта окончательно, сидят, слушают, я собираю.

Счастливый финал сказки(если помните, Женя и Витя играют в салки), на лицах девченок радость, что все хорошо закончилось. Спрашиваю: -Катюша, а что бы ты сделала, если бы у тебя был Цветик-семицветик?

Счастливая сказка ушла в небытие, вернулась суровая реальность. Взгляд из-подлобья: -Чтобы эта смородина уже в банки была закручена!

Реальная история из жизни Московского Института Электронной Техники. Время — начало восьмидесятых. Майор с военной кафедры, читавший парт.-полит. работу, однажды выразился буквально так:

"Запишите обязательно эти слова — их Ленин сказал еще при жизни

У нас в МИФИ вел семинарские занятия по "Теоретический механике" очень милый, спокойный, несколько застенчивый преподаватель. Правда, он жутко любил курить и, как только звенел звонок — сразу хватался за пачку сигарет и убегал. Так как в институте нет курительных комнат, то курить приходилось в туалете. И вот как-то мы стоим и курим в туалете, здесь же наш преподаватель. Через минуту уже можно вешать топор, вдруг открывается дверь и влетает другой преподаватель и начинает орать:

— Обнаглели!!! Накурили так, что дышать нечем!!!

И вдруг из клубов дыма раздается робкий и спокойный голос нашего семинариста:

— Простите, а Вы сюда дышать ходите?..

От нашего смеха дрожали стены, а мужик покраснел, надулся и вылетел из комнаты.

Дело было на майские праздники.

Мы с семьей — жена, дочь пяти лет и я собрались навестить родителей жены, благо было четыре дня выходных.

По приезду, нас уже ждала готовая баня, которая была очень кстати после шести-часовой дороги. Решили идти всей семьей, и мне пришлось изменить обычному купальному костюму, надев плавки, дабы не шокировать ребенка.

Жене с дочерью жертвовать своими привычками не пришлось.

В бане, оценив обстановку и разницу в купальных нарядах, дочь предложила: "Пап, снимай трусы". Я возразил в том духе, что ничего страшного, я так помоюсь.

Пауза, несколько секунд... В голосе появляется небольшая небрежность

(типа "да ладно, ты че") и чуть больше требовательности: "Пап, да снимай ты трусы". Я отшучиваюсь.

На этот раз пауза длиться еще чуть дольше, а в голосе появляются чуть примирительные нотки — и, наконец — "Пап, да снимай трусы, МЫ НЕ БУДЕМ СМЕЯТЬСЯ!".

Середина шестидесятых. Служу в дивизионе торпедных катеров. Это про флотские розыгрыши. Приходят новые матросики из свежего призыва и среди них матрос Вилли. (Всех буду называть только по именам). Будучи мотористом попадает в наш экипаж к старшине Славику, местному Васе Тёркину и супермастеру по розыгрышам. Должен сказать, что Вилли