и убирается с утра пораньше, чтобы меня порадовать. Сплю еще полчаса, потом встаю. Поздравления пока нет. Иду на кухню. Завтрака нет — муж пожарил себе шесть последних яиц, сделал салат из огурцов с томатами (пол-огурца лежит на столе), все булочки с корицей, их было 4, купленные на двоих еще вчера, также съедены. Пустые обертки на столе. Вся посуда, снесенная со спальни и использованная при готовке, мокнет в раковине. Муж играет в соседней комнате. Поздравления пока нет. Вздыхаю, принимаюсь за уборку. Спустя сорок минут завтракаю остатками еды в холодильнике — чуть масла, сыр.

На работе аттестация, волнуюсь, одеваюсь, собираюсь. Прошу мужа подкинуть — отказывается, так как хочет отдохнуть. Оки. Еду сама, маршрутку жду часа полтора и туда, и обратно. На обратном пути получаю от мужа смс: "В магазине". Значит, вот сейчас как приеду и будет поздравление. Наверное, хочет что-то приготовить.

Приезжаю. Муж дома, играет. Дома куплен хлеб, молоко, масло. В пустой мусорке упаковка от доширака. Поздравления пока нет.

Готовить не хочу, заказываю доставку — суши, пиццу, небольшой тортик. Собираюсь с силами, иду в магазин за виски. Прихожу, принимаю доставку. Муж спрашивает, что за пир. Поздравления, с@ка, нет. Говорю: "У меня день рождения". Муж бледнеет, краснеет, сначала извиняется, потом начинает оправдываться: устал, замотался и вообще год у него прошлый был Показать ещё тяжелый. Потом начинает злиться: "Что ты молчишь как партизан, я че гадать должен. Почему ты сама не напомнила с утра?! "Обидно до ужаса, аж слезы подступают. Есть больше не хочется, клюю суши, пробую крем с торта, потом иду на балкон курить. Муж со мной не говорит весь вечер, а утром как ни в чем не бывало, веселенький. На столе купленный им с утра торт — дешевняк за 300 рублей и три тюльпана за столько же...

от недружественных монтировок и приветов от асфальта и одного поребрика. Живот его выпирал, кто-то думал, что от беляшей, хотя такого никто не думал, это он думал, что кто-то такое думает, но никто о его животе не думал, стоило ли втягивать? Живот его выпирал от тугого переплетения мышц, такого тугого, что не всякий паталогоанатом распутает, не говоря — прозектор.

Казак жил в Санкт-Петербурге. Она жила в Санкт-Петербурге. Вся эта история произошла в Санкт-Петербурге.

Идешь, бывает, по Санкт-Петербургу, третий день хочешь вытрясти из себя душу хоть бы и в петельке, но вдруг поднимаешь глаза и видишь, как солнечный луч узкой ладонью ложится на коринфскую колонну Казанского собора и гладит ее, как девушка. И хочется стать колонной, девушкой, лучом, упасть хочется, солнцем умыться, а про петельку забыл.

Казак ехал в автобусе из Кудрово к метро Дыбенко. За окном плыл март 2024 года. Ехал он от друга, с которым вчера отмечал его день рождения, а сейчас возвращался к себе в Девяткино. Это важно, ведь он ехал не своим обычным маршрутом, а ехал на другом конце Петербурга. Его занесло.

В автобус набилось очень много народа. Будто в этом автобусе мечтало оказаться всё Кудрово, но пробрались лучшие из лучших. Его сжали со всех сторон, только рука, как мачта, цеплялась за поручень неба. Усилия народных масс развернули его к парню лет тридцати, с челкой, разделенной надвое оранжевыми и фиолетовыми волосами. В носу у парня висело кольцо и в ушах тоже, а само лицо было таким узким, словно даже и топор. Парень вольготно сидел на сидении, а потом достал телефон и принял вызов:

— Привет, Кать.

Казак невольно обратился в слух. Его жену тоже звали Катя.

— Попробую. Зачем тебе айтишная ипотека, ты же собираешься уходить от него? Мне кажется, ты из-за чувства вины постоянно о ней говоришь.

Казак вздрогнул. Его Катя была программисткой, они хотели взять айтишника ипотеку.

— Слушай, ну вы взрослые люди. Я бы говорил правду. Мы не виноваты, что влюбились друг в друга. Хочешь, я с ним поговорю? Да не убьет он меня. Качки все трусоваты. А он такой качок, что похож на латентного гомоc@ксуала.

Казак потолкался, вытащил телефон и одной рукой позвонил жене — короткие гудки.

— Скажи ему, что идешь на депиляцию, а сама приезжай ко мне, как в тот раз. Да он опять не поймет, что ты сама побрила ноги! Поговори с ним в выходной, я могу приехать. Я его не боюсь. Слушай, он даже в постели не может тебя удовлетворить, нафиг он нужен! Поцелуй от меня Магнуса.

На Казака опустилась ночь. Магнус — это их с Катей кот британской породы.

— Пока, любимая. До депиляции.

Автобус подъехал на станцию Дыбенко. Казак шел за парнем, тасуя тяжелыми руками встречных прохожих. Потом ехал с ним в одном вагоне. Он всё время смотрел на него, ожидая, что тот его узнает, однако, парень смотрел куда угодно, но не на него. Они поднялись наверх на станции Маяковская. Дошли до кафе "Бекицер" на Рубинштейна. Парень скрылся за дверьми. Казак закурил и позвонил жене:

— Катя, привет.

— Привет.

— У тебя кто-то есть?

— С чего ты взял?

— Вместо депиляции ты ходила к нему, потом сама побрила ноги и обманула меня.

Катя испугалась и замолотила:

— Да нет. Это мой знакомый по работе. Я специально с ним общаюсь, чтоб он помог мне взять айтишную ипотеку. Ты же знаешь, у меня зарплата сто тридцать, а надо сто пятьдесят. Он мне ее поднимет. Ну, поможет поднять. Я тебе не говорила, чтоб ты не нервничал. Подожди, откуда ты..?

Казак заговорил с жутким кривлянием:

— "Да он опять не поймет, что ты сама побрила ноги. Поговори с ним в выходной. Он даже в постели не может тебя удовлетворить".

— Господи… Где ты? Пожалуйста… Коля!

— Поцелуй от меня Магнуса.

Казак бросил телефон в мусорку и вошел в кафе.