это в Белоруссии), где я имею радость зарабатывать себе на хлеб насущный, вкалывая на благо отечественной авиации. Итак:

Не по-белорусски знойный и душный день. Только что приземлился очередной самолёт откуда-то из дальнего забугорья.

Столь опасный нынче авиаперелёт позади и немногочисленные пассажиры с кожей, имеющей красивую бронзовую расцветку, в сопровождении бледно-окрашенных встречающих, выходят из здания аэровокзала. Живо обсуждаются подробности перелёта и послеполётного общения с доблестными белорусскими таможенниками и пограничниками. Слышна обычная русская матерщина, перемежающаяся вкраплениями чуждой нашему уху фонетически безупречной иностранной речи. Громоздятся тележки с чемоданами всех пород и размеров. Счастливые обладатели личных, равно как и служебных автомобилей, суетливо пихают замотанные скотчем (для надёжности) баулы и сумки в тесные багажники и, нырнув в прохладу кондиционируемого салона и придавив многострадальный акселератор к полу, устремляются в город-герой Минск.

У цветочных клумб стоит обычная автоцистерна оранжевого цвета и низвергает струю воды на близлежащие растения. Чахлые от бешеной температуры воздуха травка и цветочки с жадностью впитывают ниспадающую на них вожделенную водицу.

Рядышком, у остановки автобуса, в томительном ожидании последнего, изнывает от жары небольшая группа пассажиров. Чуть на отшибе о чём-то воркуют между собой по-англицки и тыкают пальцами в красивую оранжевую автоцистерну двое мужчин. Я, движимый любопытством, скрытно подбираюсь поближе. Далее — вольный перевод с английского.

— Смотри, Бен, какая интересная поливочная машина...

— Да, Сэм, продуманная система: вода попадает точно на клумбы...

Надо сказать, что машина стояла боком и струя воды била не из под бампера, где обычно установлены всякие форсунки, а откуда-то из-за водительской кабины (откуда точно — не видно), при этом поток воды действительно строго следовал причудливым изгибам клумб, почти не попадая на асфальт... Двое буржуев всё не переставали восхищаться чудо-автомобилем, а у стоявших рядом наших соотечественников, понявших, в чём дело, на лицах появились нехорошие глумливые улыбки...

— Как ты думаешь, Бен, распылителем управляет водитель или отдельный оператор?

(Соотечественники вокруг нас начинают подло хихикать)

— Трудно сказать, Сэм, но я весьма хотел бы увидеть узел подвески распылителя (красивое буржуйское слово water sprayer), который в состоянии обеспечить настолько точное его позиционирование и плавное перемещение...

— Да, Бенжамен это, безусловно, любопытно. Однако я думаю, что здесь немаловажную роль играет также мастерство и опыт оператора.

— Безусловно. Кроме того, и исполнение органов управления тоже вызывает интерес. Сэм, а где произведён этот автомобиль?

— Затрудняюсь ответить, дорогой Бен, скорее всего это местная разработка.

Меж тем "местная разработка", на капоте которой красовалась гордая надпись "ЗИЛ" прекратила затейливо вертеть водяной струёй и, чихая двигателем, начала разворачиваться. Соотечественники, поняв, что это — кульминация, притихли, а водовозка стала приближаться. Бен и Сэм вытянули шеи в сторону ползущего по дороге чуда садово-паркового автомобилестроения.

Дальше — круглые глаза иностранных "юных техников" и взрыв смеха среди наблюдавших за всем этим "наших": в кабине сидел водитель, гордо сжимая в свободной от руля и высунутой в окно РУКЕ (вот он — узел подвески) толстый розовый шланг, из которого всё ещё бежала на раскалённый асфальт тоненькая струйка воды...

Посрамленные иностранные гости, что-то невнятно бормоча, под всеобщие смешки поспешно ретировались к киоску с прохладительными напитками. И тогда, поглядев в глаза бывших свидетелями этого забавного происшествия земляков, я увидел в них столь редкое теперь выражение превосходства и гордости за своё Отечество.

Всё-таки мы, славяне — уникальный народ.