Милый дедушка, Константин Макарыч! — писал он.

— И пишу тебе письмо. Поздравляю вас с Рождеством и желаю тебе всего от господа бога!

Мыкола перевел глаза на темное окно, в котором мелькало отражение его свечки…за окном была темень. В доме пахло говном из пакета.

А вчерась мне была выволочка. Людоловы из тцк меня в бус пхали, пинками гнали, но я насилу вырвался и убег…

А на неделе хозяйка велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста, а она взяла селедку и ейной мордой начала меня в харю тыкать и орать, что в ТЦК меня сдаст…

Москали надо мной насмехаются, спрашивают, что с [хлеб]алом, и зачем я скакав на Мандане?

А ликтричества нету никакова, утром дадут два часа, в обед час и к вечеру час, еле хватает написать русне, что им каюк.

Хотел было пешком на деревню румынску бежать, да боязно, Тису не переплыть, конвой стреляет без предупреждения.

Приезжай, милый дедушка, — продолжал Мыкола, — Христом богом тебя молю, возьми меня отседа к себе в Расею. Пожалей ты меня сироту несчастную, а то меня все колотят, гоняются за мной, и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А из дому не выйти: там на меня охота идет. А хозява мои пархатые жрут в три горла, воруют все что есть, у нищего и того костыль отнимут. И им все с рук сходит, Миндич вон взял и убег, а попробуй вякни, так сразу агент Кремля, СБУ придет и поминай как звали.

А по телемарафону все перемога за перемогой, а вокруг посмотришь и жуть берет.

Мерзнем, срем в пакет при лучине, рукавом подтираемся.

Пропащая моя жизнь, хуже собаки всякой...

Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня отсюда домой, на деревню, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно бога молить, увези меня отсюда, а то помру... или на ноль меня загонят и сд@хну там безвестно.

Мыкола свернул вчетверо исписанный лист и вложил его в конверт, купленный накануне за копейку... Подумав немного, он умокнул перо и написал адрес:

На деревню дедушке в Расею.

Потом почесался, подумал и прибавил: "Константину Макарычу". Довольный тем, что ему не помешали писать, он надел шапку и, не набрасывая на себя шубейки, прямо в рубахе выбежал на улицу... и его скрутили ТЦК…

Есть такая пословица: "Дурак-то он дурак, а мыло не ест". Так вот, это, увы, не про меня. Сел поработать и положил рядом на стол новый кусок хозяйственного мыла из растительного сырья, своеобразный такой жёлтый брусок. Не донёс его до ванной, да и забыл о нём.

Проголодавшись за работой, боковым зрением, в фоновом режиме опознал это как сыр – и, не приходя в сознание, то есть не прерывая решения задачи, стал отрезать кусочек. Даже то, что плотность подозрительно велика, меня хотя и несколько смутило, но не так, чтобы уж прям радикально. Мелькнула даже подспудная мысль о пармезане... А потом – о том, что нам же его теперь вроде бы по какому-то непостижимому стечению обстоятельств больше не продают... и только тут наконец озарился осознанием.

Знакомый эту историю прокомментировал так: вот видишь, не зря из телека твердят, что санкции-то нам только на пользу. Кабы не они, так и нажрался бы ты мыла, ни в чём не сумлеваясь.

Майбах сенатора Клишаса: 9 млн.

Часы Greubel Forsey Клишаса: 30 млн

Часы Patek Philippe Клишаса: 33 млн

Только на трёх фото чуть больше 70 млн рублей.

Чтобы пенсионеру (с пенсией 20к рублей, а это уже не мало) купить хотя бы Майбах, ему придётся копить 37 лет, не тратя ни копейки.

Ещё недавно казалось, что в кринжовости рекорд губернатора Федорищева перебить сложно. То самое "Уволен, нах[рен]" — ан нет. В России полно талантливых наместников. Вот свежачок:

"Галин, хорош плакать". Губернатор Подмосковья Воробьев навестил в больнице мальчика, которому оторвало пальцы после взрыва СВУ в купюре в Красногорске.

У видео сильный вайб "Ну что, как поплавали? "В частности, губернатор сказал ребенку:

"Такое несчастье случилось, но ничего страшного. У меня сын такого же возраста. Ты держись, пожалуйста! И мы победим, хорошо? "

Девушка с пятилетним сыном идут мимо микроавтобуса с открытой боковой дверью.

— Мам, можно я зайду, посмотрю, что там внутри?

— Кому попало туда нельзя.

— А кому не попало можно?

Дмитрий Лавренков